Карл Любезный - Владимир Васильевич Москалев Страница 5

— Эти двое, выходит, ваши кузены? — согласно кивнул Тристан. — Должно быть, уже помогают отцу печь булки и лепешки?

— Что вы, сеньор, — легко усмехнулся Симон, — они еще маленькие. Пьеру почти пять лет, а Жаку скоро исполнится год.

— Упитанные, надо думать, малыши у вашей тети, не так ли? Ведь, что ни говори, а семья живет в достатке.

— У тети Ангелики здоровые дети, никогда еще не болели. Один и другой, когда родились, весили чуть ли не по полторы сотни унций каждый.

— Около восьми парижских ливров, — пояснила девочка.

— А сама она очень красивая, — продолжал мальчик, — такая красивая, что дядя Ришар боится, как бы ее не украли. Он сам так говорит. Однажды, когда они с отцом выпили много вина, он сказал, что от такой любовницы, как его супруга, не отказался бы и сам король.

Тристан, услышав это, внезапно задумался. Какая-то мысль, похоже, пришла ему в голову. Дети смотрели на него, не понимая, отчего всадник замолчал и, сузив глаза, с легкой улыбкой стал смотреть вдаль, туда, где через несколько лье должен был показаться Париж. Покивав в ответ на собственные мысли, он снова повернулся к детям и, уже не без живейшего интереса, вновь заговорил:

— Я знаю одну булочницу, она живет на улице Крысоловки. Зовут ее Ангелика…

— Ангелика Лесер? — обрадованно воскликнул мальчик. — Если так, то это она самая, и живут они близ церкви Святого Андре.

— Да, да, у церкви Святого Андре… — рассеянно промолвил всадник, весь во власти каких-то неотвязных дум. Спохватившись, он вновь с любопытством проговорил: — Роста она выше среднего, розовые щеки, приветлива, добра… а на правой щеке у нее, кажется, родимое пятно?

— Именно, сеньор! У нас очень хорошая тетя.

Помолчав, Тристан снова спросил:

— А ее мужа, говорите, зовут мэтр Ришар? Ну да, конечно же! — внезапно прибавил он, хлопнув себя ладонью по ноге. — Теперь я вспомнил. Однажды мы с приятелями заходили в эту лавку. С нами были еще дамы, им захотелось вдруг отведать свежих булочек с маком.

— О, дядюшка Ришар умеет выпекать такие булочки! — весело подтвердила Николь. — Ни один хлебопек города Парижа не может похвастать тем, что у него это получается лучше.

— Верно, тетушка ваша живет в ладу со своим супругом и они любят друг друга?

— Конечно же, — подтвердил Симон, — только…

— Что «только», малыш?

— Мэтр Ришар боится выпускать нашу тетю из дома, даже на рынок он ходит сам, а ее запирает на ключ.

— Вот так-так! Что же тому причиной? Вероятно, так происходит после ссоры?

— Нет, сеньор, просто он опасается, что она может не вернуться домой. Люди говорят, будто король и его слуги тайком бродят по городу и отыскивают хорошеньких женщин, которых увозят во дворец себе на потеху или даже самому королю. Ну а поскольку наша тетя очень хороша собой…

— Вот, значит, как, — протянул Тристан, загадочно усмехнувшись, и снова на какое-то время замолчал, постукивая плеткой, которую держал в руке, по холке коня. — Так ты говоришь, Симон, — вновь обратился он к мальчику, — вашему младшему кузену только что исполнился год?

— Нет, сеньор, это будет только в октябре, в самый канун дня святого Луки.

— Ага, вот оно что, — проронил всадник и прибавил тихо, так, чтобы дети не услышали: — Не думаю, чтобы ей в ближайшее время вздумалось вновь забеременеть, но ничто не помешает ей пойти на это, если в роли мужа выступит…

Дети, недоумевая, смотрели на незнакомца, не понимая и даже не представляя себе, что может воспоследовать из этой неожиданной встречи для истории Франции. Знал об этом лишь один всецело преданный царствующему дому Валуа человек — правая рука короля, его верный слуга и камергер Тристан Отшельник.

Король считал себя умным. Тристан был умнее.

Дети ждали. Они уже порядком устали от долгого пути. Быть может, всадник, с которым они так по-дружески поговорили, предложит им поехать с ним вместе? Ведь, судя по всему, он направляется в ту же сторону. Не услышав такой просьбы, но прочитав об этом по лицам детей, к их радости, он вдруг заявил:

— А что, не прихватить ли мне и вас с собой, ведь я тоже еду в Париж! Думаю, вы не откажетесь от такого предложения.

Николь от радости захлопала в ладоши. Тристан протянул руки, легко поднял ее и усадил впереди себя, потом помог Симону, и тот устроился на крупе коня, ухватившись руками за высокую заднюю луку. Тристан, не переставая улыбаться каким-то своим мыслям, тронул коня. Николь, вцепившись в конскую гриву, неожиданно проговорила, оборачиваясь:

— Теперь с вами нам не страшны волки.

— Волки? Что же, случалось, они нападали на вас?

— Вечерами, а особенно по ночам, мы слышали их жуткий вой, а потому избегали леса и открытых мест, где негде укрыться.

Брат прибавил из-за спины всадника:

— Однажды они неожиданно появились из лесу и бросились на нас. Мы едва успели добежать до дерева и вскарабкаться по ветвям. Всю ночь волки простояли под этим деревом, а под утро ушли. Хорошо еще, ни один из нас не упал.

— Вам бы знать волчий язык — они ушли бы еще раньше.

— Волчий язык? — удивился мальчик. — То есть их вой?.. — И вопрос, после паузы: — Вам, получается, это известно?

Не оборачиваясь, Тристан ответил:

— Меня обучил этому охотник, и однажды это мне пригодилось. Случилось так, что я повстречался с волками: присел на полянке, глядь — они, целых пятеро. Подошли футов на сто, стоят смотрят. Я испугался поначалу, но тут вспомнил, как охотник учил меня выть на разные тона. И я завыл, пока они еще не напали. Вой этот означал на их языке: «я свой». Волки стали медленно подходить ко мне. Я продолжаю выть, подзывая их таким образом, и они подходят все ближе. Подошли, уселись и сидят. Как же уйти от них? Я встал на четвереньки, изображая собою нечто вроде животного на четырех лапах, и попробовал отойти от них. Переглядываясь, они потянулись за мной. Тогда я подумал, что надо поменять тон голоса, который может означать близкую добычу, угрозу, потерю подруги, вожака и что-то еще. И я завыл по-иному, изображая близкую опасность, что на языке волков означает: «Во мне полно яда, вы все умрете, если вздумаете вонзить в меня