Звезда морей - Джозеф Виктор О'Коннор Страница 28

Он признал, что по телоустроению своему с трудом переносит тяготы путешествия, поскольку прежде не бывал в открытом море. Отец его рыбак из ирландского графства Голуэй, однако никогда не удалялся от суши, не имея в том потребности, поскольку море в тех краях изобилует рыбой и ракообразными. Тамошние обитатели, добавил этот занятный субъект, прозвали его отца «рыбаком, который ни разу не был в море». Я засмеялся. Следом за мной засмеялся и он, и лицо его прояснело.

Мы побеседовали о погодных условиях, о том и сем, держался он прелюбезно, ничуть не угрюмо, вопреки тому, что о нем говорят; английский выговор его мелодичен и приятен. Я попросил научить меня кое-каким словам на его родном языке, к примеру, «доброе утро, сэр», «желаю вам хорошего дня, мадам», «море», «земля» и некоторым другим обыденным понятиям. Я записал их со слуха, поскольку желал знать несколько фраз на этом языке, чтобы уметь в знак дружества сказать их пассажирам и тем самым вселить в них покой. Awbashe и тигга — так называется море. Glumree значит волны. Jee-ah gwitch— здравствуйте. А вот слов, обозначающих землю, у них великое множество, в зависимости от того, о какой земле речь[25]. Tear — одно из таких названий (произносится «тиа», в рифму с английским year). Tear mahurr — «земля моего отца». Ои достал из кармана пальто пригоршню земли из Коннемары, с надела, принадлежащего отцу, и показал мне. «Tear mahurr Connermawra», — отважился выговорить я, и он улыбнулся. Он взял ее с собой на удачу. Я нашел этот обычай весьма трогательным и пожелал, чтобы земля и впрямь принесла удачу (хотя лучше все же полагаться на молитву, а не на амулеты).

Далее он сказал, что по вечерам не раз видел меня на палубе и даже подумывал подойти и поздороваться со мною, но не решился, поскольку меня, казалось, одолевали тягостные мысли. Я объяснил, что вечерами привык выходить на палубу для уединенной молитвы, что мы, братия Общества Друзей, предпочитаем безмолвные размышления и чтение Писания обрядам и церемониям. Тут он достал из кармана своей шинели книжицу в кожаном переплете и показал мне. Вообразите мое смущение, когда я увидал, что это маленькая Библия, красивая и аккуратная.

— Если вашей милости будет угодно, давайте почитаем вместе, — предложил он.

Признаться, слова его немало меня огорошили: во-первых, поскольку я не предполагал, что он умеет читать, а во-вторых, тем, что он желал читать вместе со мною: но как я мог отказаться? Мы сели в уголке, и он вполголоса прочел отрывок из Первого послания апостола Павла к коринфянам — о христианском милосердии к ближнему. Я растрогался едва не до слез: до того просто и вместе с тем с такой искренней преданностью Слову Божию он читал. Я поистине чувствовал, как на нас сошел Дух Света. Ибо в те минуты меж мною и незнакомцем царило благословенное умиротворение, словно мы позабыли суетные мирские отличия (я капитан, он — пассажир) и вверили наши жизни единому Предвечному адмиралу, чей промысел проведет всех добрых путников сквозь бури сомнений. Пути Спасителя столь поразительно благородны, что горемыка, которому изменила удача, обретет помощь и поддержку в непреложной истине Писания. Тогда как мы, те, кому есть за что благодарить Отца Небесного, часто небрежем благодарностью. Как стыжусь я слабости моей и жалости к себе — черт, постыдных в человеке.

Бедного калеку звать Уильям Суэйлз (я прочел это имя на фронтисписе его Библии).

Я сказал, что никогда прежде не слыхал такой ирландской фамилии, и спросил, распространена ли она в Коннемаре, его обедневшей земле, которую он ныне покинул. С кроткой печальной улыбкою он ответил, что это не так. Чаще всего там встречаются фамилии Костиллоу. Флаэрти, Хэллораи и Кили. В местечке под названием Кашел также хорошо известна фамилия Ни, а в деревушке Ресесс — Джойс. «В Кашеле Ни, в Ресессе Джойсы», — говорят в тех краях. И правда (тут он улыбнулся), в этом уголке света каждый некогда был или Джойсом, или Ни.

(Все это я уже слышал-и, к несчастью, не раз читал заупокойные молитвы по людям с такими фамилиями.)

Он сообщил мне преинтересную вещь: оказывается, фамилия Костиллоу происходит от испанского слова castillo, замок. Якобы во времена Армады у побережья графства Голуэй потерпел крушение большой испанский корабль: многие матросы остались в Ирландии; уж не знаю, правда ли это. Пожалуй, что и нет, но все равно история прелестная. (Однако же следует отметить, что некоторые пассажиры третьего класса действительно отличаются смуглостью, свойственной жителям Пиренеев, и образом мыслей так же далеки от нас, англичан, как готтентоты, ватутси, магометане или китайцы.)

Чем дольше беседовали мы, тем ближе сходились, и невдолге он спросил, можно ли ему со всей откровенностью высказать свои мысли. Я ответил, что, если сумею, буду рад помочь. Он признался, что престарелый отец его, оставшийся в Голуэе, тяжко болен, и он надеется собрать необходимые средства, дабы перевезти его из этого нищего места в Америку. Я заметил, что план поистине христианский и достойный всякого восхищения: уважение к старшим делает честь и тому, кто оказывает уважение, и тому, кому его оказывают. Он проявил пылкий интерес к тому, нельзя ли на корабле достать работу: например, убирать за плату каюты первого класса или старшего командного состава, или другие подобные поручения. Я ответил, что нам, к сожалению, сейчас работники не нужны, но буде потребность возникнет, мы обязательно вспомним о нем.

Он сердечно огорчился и признался, что крайне нуждается в работе. Милостыню просить не желает и дал себе слово, что никогда этого не сделает. Он сознает, что смотрит жалким оборванцем, но прежде (пока не покалечился) он был человек гордый. И привык к обществу людей образованных, добавил он, поскольку служил у одного дублинского барона (некоего лорда Ниммо, я о нем никогда не слышал). Нет, рекомендаций у него нет, поскольку документы и кошелек у него в Ливерпуле украли бродяги, однако все-таки можно найти применение его навыкам. Тут он подошел к сути дела.

Если, к примеру, нашему уважаемому пассажиру лорду Дэвиду Мерридиту во время путешествия вдруг понадобятся услуги такого рода (или любого другого), не буду ли я столь любезен отрекомендовать его как человека честного? Достойному джентльмену, как лорд Мерридит, без личного слуги нельзя, заверил он. Быть может, я даже подчеркну, что он, Суэйлз, уроженец Коннемары, как и сам лорд Дэвид, и всегда уважал семью лорда