ПАРАБЕЛЛУМ - Антон Меламед Страница 2

никогда не слыл трусом, превосходно владел дворянским оружием и не раз со знанием дела пускал его в ход на темных улицах Мадрида, с удовольствием скрестил бы шпаги, дабы пощекотать себе нервы и потешить тщеславие. Но сегодня, когда на карту было поставлено благополучие его страны, когда от успеха его предприятия, ни много ни мало, зависело ее будущее, ему совсем не хотелось делать ставку на свою ослабевшую от раны руку. Вслед за напарником он также вытянул шпагу и обернулся к преследователям, уже второй раз за ночь поймавшим их в западню.

Их было двое. Тех, что отрезали им путь сзади. Сколько стояло перед Амадо, он не знал. Не было времени оглядываться. Нападающие ударили одновременно без предупреждения, и вымершая улица наполнилась звоном стали. Бой проходил в полной тишине, если не считать лязга клинков. Без криков, подтрунивания или ругани, обе стороны дрались молча и яростно. Сеньор Мора понимал, что продержится недолго. Он потерял слишком много крови и в лунном свете едва успевал отражать яростные атаки. Но он был бывалым дуэлянтом, хладнокровным и расчетливым, и выжидал удобного мгновения, чтобы сравнять счет. И такой случай представился быстро. Один из нападавших замешкался, запутавшись в своем собственном плаще. Не теряя ни секунды, Мора сделал отчаянный выпад и достал.

Если кто-то когда-то имел случай проткнуть своего противника и почувствовать, как сталь входит в податливое тело, то он должен был знать, что усилий для этого прилагать не следует. Иначе клинок пройдет слишком далеко и его быстро не вытащить, а то и вообще застрянет в кости. Шпага сама знает свое дело. Она без всяких усилий входит в человеческую плоть и своим гибким лезвием находит путь наименьшего сопротивления. Если удар точный и правильный, то и руке это нравится. Приятно чувствовать движение твоей стали в чужом теле.

Знал это, разумеется, и сеньор Мора. Но нервы сдают даже у опытных бретеров1. Стараясь компенсировать слабость от ранения, он сделал выпад, прилагая неимоверные усилия, чтобы не выронить шпагу. Его противник глухо всхлипнул и застыл. Лезвие прошло насквозь и погрузилось почти по самую рукоять. Испанец попытался вытащить оружие, и для этого ему пришлось сделать шаг назад и потерять несколько драгоценных мгновений, за которые пришлось заплатить очень дорого. Второй нападающий не мешкал и в один миг оказался так близко от сеньора Мора, что тот почувствовал тошнотворный запах гнилых зубов за секунду до того, как кинжал их обладателя вошел в его живот.

– Амадо, – только и смог простонать он, опускаясь на землю.

Все что происходило дальше, сеньор Мора видел словно в тумане, лежа ничком и вжавшись лицом в прохладные камни мощеного моста. На грани между потерей сознания и размытой реальностью он безучастно наблюдал, как его напарник сражается с несколькими противниками. В таком состоянии человек не способен испытывать эмоции, поэтому его совсем не удивило, что вокруг Амадо падали поверженные враги, а сам он не просто фехтовал, но передвигался легко, словно в одном не прекращающемся танце между жизнью и смертью. Мора отстраненно наблюдал за поединком, пока жизнь покидала его. До сознания испанца еще не дошло, что бой был окончен, когда Амадо Флорентин перевернул его на спину и оттащил в сторону. Затылок уперся во что-то твердое, Эмилио чуть приподнял голову и дышать стало полегче. В голове прояснилось, и он обнаружил себя у приземистой стенки моста.

– Сеньор Мора, – позвал Амадо, коснувшись флягой с водой губ раненого. – Пейте.

– Послушай, – Мора схватил напарника за рукав. – В моем правом кармане бумаги. Они должны попасть в Мадрид. Позаботься о том, чтобы доставить их…

– Не болтайте чепухи, господин. Вам здорово досталось, но рана не смертельна.

Он огляделся вокруг, убеждаясь, что они все еще одни. Застывшие вокруг трупы поверженных врагов, в своих черных плащах при неясном лунном свете похожие на бесформенные кучи тряпья, были им единственной компанией.

– Нужно убираться отсюда. На корабль вам нельзя, сначала придется подлечиться, – глотнул из той же фляги Амадо и добавил, отвечая на немой вопрос раненого: – Заляжем на дно на недельку-другую, а там будет видно. Я знаю, где это сделать. Так что придержите ваши бумаги. Они вам еще понадобятся.

– Ты многим рискуешь, – попытался отдышаться Мора. – Почему ты мне помогаешь?

Амадо ответил не сразу.

– Мне до чертиков надоела Фландрия, сеньор, и за место на корабле я согласен перерезать полгорода.

ГЛАВА 1. Бермудский Треугольник

Утро 12-го сентября 1684-го года пробудило Сент-Джордж серией пушечных выстрелов, прокатившихся грозной канонадой сотен орудий по всем Бермудским островам. Такой залп не под силу было осуществить одному или даже нескольким кораблям. Просыпающийся город гудел приглушенными голосами встревоженных жителей, тут и там выбегавших на улицы или выглядывающих из своих окон. Было ясно, что на рейде города стоит мощная эскадра, для которой форт Святой Катерины, несмотря на удобное расположение и недавнее укрепление мощной батареей, являлся лишь смехотворной и недолгой преградой. Однако если мощь эскадры не представляла для жителей Сент-Джорджа какой-то загадки, то ее национальность и, что еще более важно, намерения были сейчас главной темой, мучившей головы здешних обитателей.

Джек Белчер, грохот канонады которого застал во время бритья, высунулся наполовину из окна своего гостиничного номера, пытаясь разглядеть происходящее в заливе Святой Катерины. Этот залив, местным людом окрещенный Дискавери в силу того, что первые поселенцы острова высадились именно в этой бухте за 70 лет до описываемых событий, представлял собой удобную гавань, окруженную серией подводных рифов. Форт, построенный еще в 1612-м году, недавно был отремонтирован и заметно укреплен, однако нельзя было и надеяться, что он сможет оказать должное сопротивление подобной силе.

Тем временем людской поток быстро набирал неудержимую мощь и силу толпы и уже несся вниз по главной улице города в сторону доков. Из своего окна Белчер мог разглядеть лишь кусочек пристани и английский флаг, развивающийся на здании адмиралтейства. Сам залив и вся прибрежная полоса были скрыты соседним зданием. На удивление ни форт Святой Катерины, ни Гейтс форт, закрывающий узкий проход в залив Сент-Джорджа, не показывали признаков жизни. Трудно было представить, чтобы коменданты не знали своих обязанностей. Если это была английская эскадра, то фортам полагалось отсалютовать приветственным залпом. Если же на рейд встали вражеские корабли, то уже сейчас должен был бы завязаться бой. Однако обе батареи молчали, и для Белчера, офицера морского флота его величества, недавно произведенного в капитаны, это было самой тревожной мыслью.

Джек вытер лицо от мыльной пены и