Морская звезда - Варвара Некрасова Страница 17

на покупку акций своей же компании. Получался самоподдерживающийся пузырь. Многие продавали имущество, чтобы вложиться в акции, уверовав в сказки о золоте и серебре Луизианы. Акций печаталось все больше, но и спрос на них рос, соответственно и цена. Но за компанией не было реальных доходов. Когда люди это поняли и начали снимать деньги, банк не смог покрыть обязательства. Началась паника. Пузырь лопнул. Те, кто вложился в акции потерял все – дома, состояние и даже рассудок. Париж бился в агонии и королю пришлось прекратить выпуск бумажных денег. Акции, как и бумажные деньги быстро падали в цене пока не стали стоить не дороже бумаги на которой напечатаны. В те времена их называли – «бумага для растопки», «пузыри», «ярмарочные билетики». Чтобы хоть как-то остановить финансовый хаос, что поглощал Францию после краха «Западной» , позднее «Вечной Ост-Индской», или «Миссисипской» компаний, правительство сделало попытку компенсировать гражданам часть убытков, конвертировав потерявшие стоимость акции в «постоянную ренту» – намного менее доходные, но более стабильные правительственные обязательства. Часть конвертировало, но далеко не все. С тех пор появляется немало мошенников зарабатывающих на желании людей вернуть то, что они потеряли. В одну из таких историй вы и влипли, месье.

– Простите господа, но я ничего из этого не знал, – развел руками Алексей

– Мы так и поняли, – сказал первый инспектор, – вы стали такой же жертвой мошенников, как и другие, – но более наивной и несведущей. Будьте впредь осторожны, месье Григорьев. Париж не прощает ошибок.

– Вы меня отпускаете? – с надеждой спросил Алексей.

– Даже будь вы виновны в сознательном мошенничестве, с вас нечего взять – рассмеялся инспектор Жирадо, – наказание за такого рода преступление – штрафы, конфискация, принудительные работы. А у вас никакой собственности. Вас даже в матросы не отправишь, вы и так уже на флоте. К тому же, вы из союзной России и приехали воевать на стороне Франции. Поэтому именем короля и по приказу начальника полиции, господина Николаса Беррье, с вас снимаются все обвинения. Вы свободны месье Григорьев. А вот Равье ждет виселица. Подделка государственных документов карается строго. Что касается вашего друга Антуана Дюпре, то мы его найдем. Из под земли достанем. Не сомневайтесь. Советую впредь держаться подальше от сомнительных знакомств. Удачи, месье Григорьев.

Полицейский открыл дверь, давая понять, что разговор окончен. Поклонившись, Алексей вышел. И только на шумной парижской улице, гардемарин почувствовал как тяжелый груз спадает с его плеч.

Глава 5. Долгожданное назначение

Шла шестая неделя пребывания в Париже и Алексей томился в ожидании, по прежнему находясь в неведении относительно своего будущего. Неприятные события связанные с Антуаном стали понемногу забываться, оставляя лишь осадок в душе и мысли о том, как сильно он оказывается мог ошибаться в людях, принимая человека, способного манипулировать им и использовать его наивность за верного друга. Зла на Дюпре он не держал в конце концов тот сам себя наказал.

Париж по прежнему радовал несмотря на неопределенное подвешенное состояние, в котором Алексей оказался. Мысли о Лизетт, о прекрасной утонченной художнице, которую он встретил случайно в кафе, наполняли его душу радостью и желанием жить, а его пылкое молодое сердце начинало биться сильнее при воспоминании о ее образе. Они не встречались с тех пор и Алексей не знал, как найти девушку в этом огромном городе, чтобы просто заглянуть еще раз в ее прекрасные глаза. Проходя мимо знакомого кофе, где они встретились. Алексей невольно всматривался в публику, не увидит ли ее образ, как в первый раз. Куда бы Алексей не ходил, где бы он не гулял, невольно он искал ту, что смогла покорить его сердце. И однажды он ее нашел.

У входа в галерею на улице Сан-Рено Алексей остановился случайно, как это иногда бывает на пороге судьбоносных событий. Просторный зал галереи был наполнен светом, пробивающимся через высокие окна. На стенах расположились пейзажи, портреты и натюрморты. Алексей не был знатоком искусства, а потому проходил картину за картиной, не испытывая никаких эмоций. Он видел в полотнах всего лишь предметы обстановки, но в самом углу зала висела картина, что все-таки привлекла внимание гардемарина. На ней девушка с книгой сидела у окна и задумчиво смотрела в морскую даль. Тонкая игра света и теней оживляли ее лицо, и создавалось впечатление, что она вот-вот встанет и пойдет к морю. Ее тонкий и утонченный профиль купался в лучах света, а взгляд казался таким мечтательным и задумчивым, словно она смотрела за горизонт. Алексей с восхищением всматривался в каждую деталь картины. Образ девушки дышал жизнью: изящные линии складок бирюзового платья, стеклянная ваза одинокой с белой лилией, фарфоровый чайник с позолоченной конвой на горлышке. Простая сцена, выхваченное мгновение из чужой жизни, но в этой простоте скрывалась бесконечная нежность. Талантливый художник уловил настроение момента. Слепок мгновения наполненного тишиной и глубокой трепетной грустью. Это разбудило в душе Алексея глубинные воспоминания о покое и умиротворении. Алексей не мог отвести взгляда от полотна. Ему казалось, что он смотрит не на картину, а на самой жизнь в ее простом проявлении.

Он обернулся и увидел ее. Лизет стояла в сторонке, легкая грациозная, невероятно изящная. Похожая на девушку на катрине. Темные волосы, аккуратно убранные под шляпку, прекрасно оттеняли белизну ее кожи, а светлое голубое платье с широкими рукавами и вышивкой на корсаже, подчеркивали ее красоту деликатно и без излишеств. От нее веяло той тонкой гармонией, что бывает у людей, живущих в мире с собой и своей искусной душой.

– Вам нравится? – спросила она, и улыбнулась.

– Очень, – признался Алексей, чувствуя как все остальное становится неважным. – Эта картина…. заставляет задуматься.

– Это одна из тех, что я нарисовала недавно, – призналась Лизет, подходя поближе.– Это портрет моей сестры. Ее больше нет, но я сохранила момент, когда она была по настоящему счастлива.

В нежном голосе художницы звучала такая грусть, что мичман понял, что это еще одна грань той непостижимой глубины, что так его в ней пленила.

– Неужели вы пришли полюбоваться искусством? – резко сменила она тему.

– Оказался здесь случайно, – Алексей улыбнулся, – Хотел отвлечься от мыслей о морских бюрократах.

– Ну что же, тогда вы пришли по нужному адресу. Искусство помогает замедлить время, – кивнула девушка.

Они шли вдоль картин. Лизет рассказывала ему авторах, которых знала лично, делилась историями о поисках собственного вдохновения. Возле некоторых картин они останавливались, и Лизет просила Алексея поделиться ощущениями. Потом девушка рассказывала о своих, и делала это так вдохновенно и с такой неподдельной страстью,