Дракон из черного стекла - Джим Чайковски Страница 58

Стены стратегического зала протянулись замкнутым кольцом – круглая в плане форма этого помещения символизировала щит в руке у бога войны Крагайна. Подобное архитектурное решение преследовало цель отразить важность этого зала для защиты империи. На стенах его висели сотни карт, образуя полный круг земель Венца.

Аалийя одну за другой обвела их взглядом. Ее усилия были направлены на то, чтобы защитить все эти земли – включая Халендию и поддерживающие ее государства. Поскольку обрушение луны угрожало всем без исключения.

Новоявленную императрицу бесила недальновидность тех, кто не был способен распознать грядущий гибельный исход, будь то из злобы, амбиций или простого отрицания. И это были не просто Верховный король Микейн и его ифлеленский пес Врит. Это был любой монарх, правитель или просто их прихвостень, связавший свою судьбу с Халендией.

Она провела ладонью по лбу, как будто могла просто стереть свое тоскливое раздражение. Вообще-то ее гнев навлекли на себя не только те, кто поклялся в верности Микейну. Аалийя знала, что многие из ее собственных сторонников не перечили ей лишь исключительно ради каких-то собственных выгод или соблюдения вековых соглашений – а вовсе не с целью предотвратить угрозу обрушения луны. «Как они могут не замечать все эти усиливающиеся штормы, приливные волны, более яростные землетрясения? Знаки буквально повсюду!»

Ей хотелось сорвать пелену с их глаз. Или просто заставить их подчиниться.

«Но даже мне это не под силу…»

Вздохнув, Аалийя вернула свое внимание к столу. На его поверхности из железного дерева была вырезана рельефная карта Южного Клаша – единственного бастиона, способного сейчас противостоять обрушению луны.

Аалийя знала, что обязана удержать эту крепость. Это было все, что она могла сделать. У остальных имелись свои собственные задачи: запустить вторую турубью, найти ключ к этим древним устройствам и заставить мир вращаться.

Она ударила кулаком по столу.

«А до той поры основная ответственность лежит на мне…»

Аалийя обвела взглядом собравшихся за столом мужчин и женщин. Главы ее имперских войск с самыми доверенными своими подчиненными – командующие Паруса, Крыла и Щита – расположились по обе стороны от нее. Глаз Сокрытого также присутствовал – довольно редкий тут гость, готовый поделиться сведениями от своих шпионов в Азантийе.

Когда дело касалось стратегических вопросов, никто в этом зале не считался выше остальных. Одинаково ценились и приветствовались мнения абсолютно всех присутствующих, пусть даже окончательное решение всегда оставалось за ней. Это была ответственность – такая же тяжелая, как мантия, которую Аалийя набросила на высокую спинку своего кресла.

Одна пара глаз лучше прочих подмечала это бремя – и то, как оно давит на нее.

Тазар хи Маар сидел на противоположном конце стола, напротив ее трона. И хотя присутствовал здесь как представитель повстанцев Шайн’ра, давно уже завоевал ее сердце. Он пристально посмотрел на нее, но не поднялся, чтобы успокоить или утешить свою возлюбленную – лишь слегка кивнул, доверяя ей принимать решения и готовый всеми силами поддержать ее.

Аалийя черпала силу в этой его решимости. Это было все, что ей от него требовалось, – по крайней мере, до тех пор, пока они не останутся наедине. А пока что она любовалась волевыми чертами его лица – твердой челюстью, широкими скулами, яркими фиалковыми глазами. Черные кудри эффектно подчеркивали блеск его смуглой кожи. Единственным изъяном был шрам, который тянулся от брови к щеке и пересекал белую краску над левым глазом, свидетельствующую о его принадлежности к Шайн’ра.

Хоть Тазар и не был рожден имри, из-за своего высокого положения при дворе он имел право носить одеяние правящей касты под названием геригуд, состоящее из короткой туники и белоснежного балахона с широкими рукавами – такое же, что было в данный момент на Аалийе. Но сейчас он предпочел явиться в биор-га низкорожденного – бесформенном балахоне тусклого серо-коричневого цвета, подпоясанном кушаком, демонстративно отказавшись лишь от обычной для такого наряда кожаной шапочки со свисающей с нее плотной вуалью, призванной скрывать лицо, – как и все Шайн’ра, которые восставали против кастовой системы и смело показывали свои лица с белыми полосками поперек глаз.

Аалийя всегда поддерживала философию Шайн’ра. Даже сейчас, когда назревала полномасштабная война, а всему миру грозила гибель, она стремилась разрушить кастовые барьеры и создать более открытое общество. Однако не осмеливалась слишком сильно дергать за эту ниточку, чтобы не обрушить сложившийся веками порядок – понимая, что в это смутное время хаос не пойдет на пользу империи.

Это было еще одно бремя, возложенное на ее плечи.

Аалийя обвела взглядом зал, только что закончив выговаривать всем присутствующим за отсутствие прогресса на многочисленных фронтах. Она знала, что бо́льшая часть ее упреков была мелочной и не особо заслуженной. И все же иногда разочарованное раздражение чересчур уж сильно охватывало ее, чтобы она могла совладать с ним.

«Неужели нет никого, кто был бы готов взять на себя хотя бы часть этого бремени?»

Двери в зал резко распахнулись. Рами вошел первым. А за ним, волоча тяжеленный плащ, подобающий его положению, ввалился халендийский принц Канте – а ныне принц-консорт империи.

Аалийя сразу же крикнула им, нуждаясь в каких-то хороших известиях:

– Ну, как там дела с тем каарским посланником? Удалось ли вам убедить его увеличить поставки летучего железа?

Ответом на этот вопрос стали лишь их удрученные взгляды.

Канте уточнил:

– Похоже, он так и не решит этот вопрос, пока не добьется аудиенции у самой императрицы. – Он потянул за свой плащ. – Это его явно не особо впечатлило.

Аалийя нахмурилась.

«Плащ или же мужчина под ним?»

И опять эта мимолетная мысль показалась ей не слишком-то справедливой и мелочной. Каарцы вообще всегда отличались педантичной приверженностью протоколу и этикету. Можно было сразу сказать, что они воспримут ее отсутствие как вопиющее неуважение и отреагируют соответствующим образом.

– Правда, я сказал посланнику, что, может, все-таки есть шанс на то, что ты его примешь, – добавил Канте. – Только эта надежда на данный момент и удерживает его здесь. Готов поспорить, что даже небольшое проявление почтения в виде твоего присутствия сразу же его поколеблет.

Аалийя кивнула, одобряя подобный компромисс.

– Я уже составила расписание аудиенций в тронном зале. Не одни только каарцы нуждаются в том, чтобы их погладили по шерстке. Я добавлю их в список. Нам просто позарез нужен этот летучий металл, особенно для секретного проекта Тихана.

Рами подошел к столу и уселся на свободное место, в то время как Канте остался стоять.

– А тут как обстоят дела? – поинтересовался брат императрицы.

Крыло Пераш прочистил горло, вроде как колеблясь