13-й демон Асмодея. Том 4 - Алексей Игоревич Ильин Страница 46

— М-да, молодец, — Конев похлопал меня по плечу. — Я бы, наверное, не смог. И опыта нет, да и такой пациент… — стоящие вокруг меня курсанты поёжились, а Малышев заявил:

— А ему что, шрам от твоей операции не понравился? Не слишком эстетичный? За что он тебе этот геморрой в виде этой самой пустоши подкинул?

— Вот кто бы знал, — сквозь зубы ответил я, отмечая, что смотрят на меня преимущественно сочувственно.

— Так что там с Петровкой? — раздался весёлый голос с боку, но тут дверь казармы распахнулась, и ввалился Мазгамон. Он услышал последнюю фразу и простонал:

— Ни слова про Петровку. Про эту жуткую, ужасную Петровку, в которой меня чуть жизни не лишили! — он поднял вверх палец и рухнул на свою кровать.

— Ты где так долго был? — спросил я, подходя ближе, пинком откидывая в сторону сапоги, которые стянул Мазгамон.

— Как это где? Выполнял отдельное поручение этого садиста! И я тебе клянусь, я лично прослежу, чтобы в Аду ему самый огромный котёл был выделен, — Мазгамон приложил руку ко лбу. — Но ничего, Белов минут через двадцать ушёл, и я применил хитрость, я собрал эту проклятую шелуху руками.

— Ты что сделал? — я смотрел на него, не зная, как вообще на это реагировать. — Обалдеть, — и я медленно провёл рукой по лицу. — Я с тебя просто дурею.

— Ну а что, мне до ночи с этим ломом нужно было ковыряться? — Мазгамон посмотрел на меня возмущённо. — Я потом минут двадцать руки отмывал, между прочим.

— Угу, всё отлично, — я похлопал его по плечу и направился к своей кровати. Мне нужно было как можно лучше вызубрить Устав, пока мы с этим козлом не влетели куда-нибудь всем взводом.

И я как в воду глядел! Весь день накануне дежурства Мазгамона я долго и упорно вбивал в его башку прописные истины. И всё равно он умудрился уснуть! Он уснул, мать его, хотя Белов всегда проверял пост в одно и то же время, в три пятнадцать ночи! Всегда! Многие специально чары будильника ставили на три часа, чтобы успеть проснуться, если задремали, и принять надлежащий вид.

Этой ночью мы все проснулись от рёва Белова. А потом мы строились, потом отжимались, потом Мазгамон опять что-то накосячил, и мы снова отжимались. К пяти утра абсолютно у всего курса и родилась эта навязчивая идея — убить этого придурка максимально жестоко. Потому что пока мы отжимались, представляя себе, что с ним сделаем, Белов орал на стоявшего перед ним Мазгамона, который не отжимался вместе с нами!

Утром мы все поднялись невыспавшиеся и злые. Взгляды, которые бросали на Довлатова, не предвещали ему ничего хорошего.

— Коленька, ты сегодня был просто в ударе! — язвительно сказал ему Малышев, когда мы шли на наш первый урок сексопатологии.

— Да что я такого сделал? — взвился демон. — Я всё равно не сумел бы вас защитить, если бы произошло нападение.

— В твою задачу не входило нас спасать, а предупредить об опасности как нас, так и офицеров, — ласково проговорил Вяземский, подходя к нему с другой стороны.

— Как предупредить? — буркнул Мазгамон. — Когда Белов вошёл, какой-то купол опустился, и я не мог призвать дар.

— Вербально, Коленька. Как показала практика, кричать ты можешь очень громко, — и Вяземский так улыбнулся, что демон спрятался за меня. Я только вздохнул и выволок его у себя из-за спины.

— Не бойся. Тебя будут убивать на заставе, чтобы на происки врага списать, — сказал я, подходя к кабинету. Вот кого-кого, а Велиала я не горел желанием видеть вообще никогда.

— Вот спасибо, умеешь ты утешить, — пробурчал Мазгамон.

— Всегда пожалуйста, — мы пропустили всех и остались в коридоре одни. До начала занятия оставалось ещё семь минут, и мы вполне могли поговорить наедине. Очень тихо, разумеется. — Мазгамон, ты что, не мог как следует перетрясти память этого Довлатова? — зашипел я ему на ухо. — Какого хрена ты творишь?

— Я тщательно пересмотрел его память, Фурсамион, он всегда так себя вёл, — зашептал в ответ демон. — И кстати, если ты ещё не знаешь, но именно Николай Довлатов написал тебе какую-то гадость в дневнике. Денис, оказывается, в увольнительной прямо у него из-под носа весьма раскованную вдовушку увёл.

— О как, — я даже опешил. — А мне почему-то казалось, что Дениска праведником и девственником был.

— Ага, держи карман шире. Ты сам говорил, что это военная Академия! Здесь нет праведников и девственников. Ни одного! Ну, разве только на младших курсах. И вообще, мне кажется, что за мной следят. Что в этой Академии полно демонов, — заявил Мазгамон.

— Мазгамон, мы с тобой демоны, а другой посторонней демонической ауры я не ощущаю, — процедил я.

— Ты не демон, — засопел он. — И вообще, ты должен меня защищать, и я всячески тебе в этом помогаю.

Я долго на него смотрел, потом покачал головой и вошёл в класс. Велиал уже был здесь. Он сидел за преподавательским столом и что-то читал. Почувствовав меня, он оторвал взгляд от книги и широко улыбнулся, я же поплёлся к своему месту. Хоть бы нас поскорее уже в тот приграничный госпиталь отправили, что ли. Туда Велиал точно не потащится, и я хоть немного от него отдохну, потому что чем-то задним чую, здесь он мне спокойно жить не даст.

Я занял место в первом ряду, единственное свободное напротив нашего нового приглашённого преподавателя, сразу встретившись с Велиалом взглядом. Он перестал улыбаться, внимательно на меня посмотрев, после чего поднялся на ноги и обошёл преподавательский стол, прислонившись к нему бёдрами и сложив руки на груди.

— Да подвинься ты, — прошипел мне на ухо Мазгамон, вытаскивая, как прилежный ученик, тетрадь и ручку. Я подобным даже заморачиваться не стал. Не понимаю, что Велиал может поведать такого, чего бы я не знал после нескольких лет совместного проживания с Пхилу.

— Ты серьёзно? — я удивлённо посмотрел, как демон раскрывает тетрадь и усердно выводит на первой странице тему сегодняшнего занятия.

— А что такого? — посмотрел