Шнуроукладчики - Валерий Петрович Екимов Страница 7

– Запрещаю! – ставит точку командир соединения. – Как меня поняли приём?

– «Прыжок-3», вас понял, приём, – в установленном порядке друг за другом докладывают лейтенанты.

– Полученный приказ… внести в вахтенный журнал.

– Есть внести запись…

– Внимание всем!.. – не дав опомниться, продолжает петь музыку эфира Стариков. – Всем кораблям курс двести семьдесят, полный вперед.

– Есть двести семьдесят, – первым подпевает ему командир флагмана, – есть полный…

ШУ-224 тут же послушно выравнивается, после выхода носом прямо на волну встаёт в полный рост и, хотя амплитуда килевой качки даже несколько увеличивается, он, наконец-то, успокаивается, перестав рыскать носом влево и вправо в поисках равновесия. В таком положении ему, конечно, много легче справляться со штормом.

– «Сталь-243», «Сталь-251», как поняли, доложите обстановку, прием.

– «Прыжок»-3, я – «Сталь-243», – чуть задержавшись, вслед за Тихомировым первым отзывается Полянский, – курс двести семьдесят, выхожу на траверз флагмана и заданную скорость, прием.

Михайлов молчит.

– То-ва-рищ старший лей-те-нант… – по слогам тянет посредник, не взирая на холод полураздетым выбираясь на мостик, но, наткнувшись на горящие лихорадочным светом щелочки Старикова, осекается и почти с мольбой, скороговоркой выдыхает. – Что решил, командир?

Но Феликс его не слышит, машинально протягивая свой любимый командирский ещё с «Антилопы» овчинный тулупчик, он с невыносимой тоской и тревогой смотрит сквозь него на неумелые потуги ШУ-251, снова безнадежно вывалившегося из строя. Но теперь Стариков не меняет свой курс и скорость, подстраиваясь под него, по себе зная, что в трудную решающую минуту флагман соединения должен стоять на заданном направлении устойчиво, как броня, тогда и остальные корабли, как бы им не было трудно, но своё место… в строю найдут. Тут, для него, главное – иметь наглость верить в своих зелёных лейтенантов, дать им на это шанс, несмотря ни на что!..

…Флагман, на котором находится командир соединения, для строя кораблей – опора всему и вся, базис, основа, в нём всё спасение, вся надежда и вера моряков, ему и карты в руки для принятия решения.

Никто на Свете, никакой там посредник или штабной руководитель самого высокого ранга где-то там за чертой горизонта, здесь, в точке их невозврата, не может принять решение за командира, перед которым во все времена с монотонным единообразием встает лишь один давно набивший оскомину вопрос: что решил? И ответ на него у командира во все времена тоже должен быть один – верный!..

– «Шалаш», «Шалаш», я – «Прыжок-3», приём, – по-прежнему глядя сквозь замполита на ведомые корабли, «старлей» переключается на волну Бригады.

– «Прыжок-3», я – «Шалаш», приём, – сразу и удивительно чисто без помех басит монотонно-равнодушный голос оперативного дежурного Минной гавани.

– «Шалаш», «Шалаш», я – «Прыжок-3»!.. – железобетонно вбивает каждое слово дивизионный. – В связи… со сложившейся… обстановкой… принимаю решение… – всё вокруг, даже обезумевшее море, умолкает, прислушиваясь, – по погодным условиям… выполнение упражнения «К-3-Ша»… прекратить!.. Как меня понял?.. Прием…

Мучительная напряженная пауза повисает в непрерывно булькающем и хрипящем эфире. Всё вокруг будто останавливается, замирает в нелепом удивлении. Олег Анатольевич в неуклюже накинутом на голое тело явно коротком для него тулупчике Феликса, со смешанными чувствами, открыв рот, словно на инопланетянина смотрит на «старлея», который во время учений Флота вдруг позволил себе принять… это самостоятельное решение, отменяющее, кажется, утвержденный в соответствующих инстанциях план.

Это же уму непостижимо!

Но, оно, это решение им уже принято, и что совсем непостижимо: кажется, оно здесь и сейчас единственно верное.

В общем, перчатка, брошена в эфир.

Кто поднимет?..

– Может… и мне?.. – заглядывая в ставшие вдруг совершенно спокойными и почти синими глаза «старлея», неожиданно заискивает Пырин.

– Что… вам?

– Подтвердить?

– Что подтвердить?

– Ну-у, это… погодные условия.

– Олег Анатольевич, идите в каюту, – опустошённо, невидящими глазами, смотрит на него Феликс. – Если что – вы были не в курсе, это моё решение. – И вдруг ожив, словно что-то вспомнив, гремит в «Каштан» по кораблю, – Рубка, внести в вахтенный журнал мой доклад «Шалашу».

– Есть, товарищ командир, – отзывается нутро флагмана.

Всё! Рубикон перейден!

…Упоительная тишина, кажется, на целую вечность, укутывает и самого Феликса, опустошая и успокаивая одновременно, наполняя его и всех вокруг чем-то очень важным, большим, значимым. Но, несмотря на это, он ни на секунду не выпускает из глаз действия своего временного боевого соединения. Как он и предполагал, мало-помалу с нехитрым маневром на пределе своих возможностей по борьбе с трехэтажными гигантами справились оба его ведомых корабля. Выстроившись в строй фронта, они на полном ходу вот уже целый час в ожидании дальнейших указаний безуспешно бодают встречную четырех бальную западную волну, оставаясь при этом практически на одном месте в точке начала учений. Ветер медленно, но непоколебимо растёт. Замполит неотступно продолжает пытаться достучаться до ушедшего в свои непростые мысли и не реагирующего ни на что старшего лейтенанта:

– Феликс, дай и мне… выйти в эфир?

«Старлей», вцепившись в микрофон внешней связи, будто не слышит его, и, лишь продолжая придирчиво следить за потугами ведомых кораблей, кажется, мысленно находится совсем не здесь – теперь решение тут принимать не ему! – а там, где его очень любят и ждут, где тоже нужно срочные решения по преодолению неотложных проблем.

Ох, что-то много их, неотложных проблем, в последнее время сыпется на его двадцатичетырехлетнюю рано начавшую лысеть голову!

Во-первых, дома у жены и годовалой дочки закончились продукты: кроме молока и хлеба практически ничего не осталось, необходимо срочно выбираться куда-нибудь в большие универсамы города, стоять в длиннющих очередях, отоварить скопившиеся мертвым грузом за последних два месяца талоны. Всё, почти всё, теперь в магазинах продают только при наличии талонов, у которых заканчивается срок действия!

Во-вторых, пару дней назад в политотделе Бригады, знакомый секретарь комсомольской организации поведал слух о грозящей ему после учений очередной поездке в престижную, но крайне неудобную командировку, для обучения интернациональных экипажей, откуда ему только-только удалось отозваться после двухмесячного отсутствия дома.

В-третьих, сегодня утром, отправляясь по тревоге в Минную гавань, он узнал, что они с женой, кажется, снова ждут прибавления в семье. Это, конечно, здорово, да только время нынче неспокойное. Что ждёт их завтра в эпоху перемен? В штабе Бригады поговаривают, что в следующем году их дивизион рейдовых тральщиков расформируют, – Перестройка полным ходом шагает по стране! – корабли спишут, а офицеров сократят или отправят в другие гарнизоны. А что значит в друге гарнизоны? Это значит, что всё придётся начинать сначала: съемная комната, общежитие, трудоустройство жены.

…Непростая