Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман Страница 38

Именно королевскому пристрастию к родственникам Невиллам было обязано неохотное путешествие Френсиса на север в этом мае. Он являлся единственным сыном и наследником Джона, барона Ловелла Тичмершского, человека, оказавшегося богатейшим лордом королевства среди дворян, ниже рангом, чем граф. Лорд Ловелл покинул этот мир в январе, оставив после себя десятилетнего мальчика в качестве единственного наследника. Мальчика очень богатого, а потому очень важного. Попечительство над Френсисом Ловеллом представляло собой выгодный куш, вскоре полученный Уорвиком, милостью его кузена, короля.

В течение головокружительно короткого промежутка времени мир, знакомый Френсису, изменился навеки. Его отец умер. Сам Френсис стал опекаемым графом Уорвиком. Менее чем месяц назад он сочетался брачными узами с Анной Фитц-Хью, восьмилетней дочерью лорда Фитц-Хью и Алисы Невилл, любимой сестры Уорвика. Френсису сказали, что ему неслыханно повезло называть графа Уорвика своим родственником. Но мальчик вышел из совсем невинного возраста, однако, чтобы не понимать, - Уорвик действует, пытаясь обеспечить богатого супруга для своей маленькой племянницы. Таким образом, этот брак не был обусловлен личным выбором самого Френсиса.

Итак, холодным утром середины мая, он прибыл в Миддлхэм, чтобы поселиться в нем и начать обучение манерам и рыцарским навыкам. Проезжая по подвесному мосту во внутренний двор замка, Френсис делал это со значительным осознанием дела и с молчаливой степенью враждебности. Ловеллы принадлежали к стороне ланкастерцев.

Минуло больше трех лет с момента кровавой коронации Эдварда при Таутоне. Отец Френсиса сражался в тот мартовский день за Гарри Ланкастера, но был человеком, способным принять действительность института власти. Скоро он пришел к взаимным соглашениям с йоркистским королем и приучил Френсиса поступать также.

Для мальчика это оказалось не сложным. Ему исполнилось только семь лет к моменту битвы при Таутоне, поэтому он не хранил воспоминания об изгнанных ланкастерских короле и королеве. Маргарита Анжуйская являлось кем-то вроде мифической фигуры для Френсиса, одной из прекрасных трагических королев, сошедших со страниц легенд. Конечно же, легенда создавалась из историй, рассказываемых о трудностях, пережитых ею за последние три года. Опасное пересечение Ла-Манша в одну и в другую стороны от континента в тщетных попытках заручиться французской или бургундской поддержкой ее дела. Столкновения с бандитами. Крушение корабля вблизи йоркширского побережья. Долги, с которыми Маргарита и не рассчитывает расплатиться. Тем не менее, она все еще упорствовала, отказываясь признать поражение.

Известные истории поражали своим драматизмом и приукрашивались так, что истина и добавления к ней неразрывно переплетались. Френсис верил всему и крайне сочувствовал женщине, когда-то бывшей английской королевой, а теперь ищущей пристанища во Франции. Да, это не мешало ему принять Эдварда Йорка в качестве короля, так как тот был единственным, кого Френсис в этой роли помнил. Но одно дело - принять Йорков, другое -оказаться в самом их центре, в цитадели Миддлхэма, жилище Самой Величайшей Милости, графа Йорка и королевского брата, герцога Глостера.

К облегчению Френсиса, ни Уорвик, ни Глостер не присутствовали в Миддлхэме во время его прибытия, находясь в Йорке с королем, который этой весной отправился на север, - разбираться еще с одним ланкастерским мятежом. Френсиса любезно приняли в графском семействе, и он сразу окунулся в будни своего нового мира.

Последующие две недели стали самыми одинокими в жизни молодого человека. Он сильно тосковал по дому и не нашел друзей среди других мальчиков, состоящих на графской службе. Они тоже были сыновьями из знатных семейств, но обладали непогрешимым йоркистким доверием. Не то, чтобы они притесняли Френсиса за его ланкастерское наследство. Хуже. Они его не замечали.

Решившись не позориться перед равнодушными соперниками, Френсис полностью отдался ожесточенному штудированию, - утренние часы он проводил за каллиграфическими упражнениями, спряжением латинских глаголов, углубляясь в 'Рыцарские правила' и 'Руководство королей и принцев'. Вечера проводились на ристалище в тренировках управления лошадью на прямом скаку к столбу с мишенью, уклонении и избегании ушибов и ссадин от взмахов копья, которые часто опрокидывали Френсиса в опилки, падения не смягчавшие.

После ужина он изредка отводился в личные покои графа для натянутых и 'светских' бесед с новыми родственницами, появившимися благодаря браку Френсиса, двумя дочерями Уорвика, Изабеллой и Анной. Потом он возвращался в комнаты, разделявшиеся с соседом, также обучавшимся рыцарским премудростям, чтобы молча сражаться, сглатывая комки скапливавшейся горести, беспощадно поднимавшейся в его горле еженощно, которой Френсис не смел позволить вырваться самым недостойным образом из всех, - приглушенным всхлипыванием. Каждую ночь мальчик одерживал победу, чтобы с наступлением дня вступать в битву снова.

Последний майский день заалел обещанием летней истомы, небом, настолько голубым, что взглянувший ввысь Френсис на миг ослеп и воспрял духом, вопреки самому себе. В этот вечер тренировки на ристалище не предполагалось, в Миддлхэме ожидали казней, а графиня Уорвик не желала присутствия мальчиков при обезглавливаниях. Их отправили на болота, каждого с кречетом в капюшоне, сидящим на обшитом кожей браслете. Остался один Френсис, он на редкость сильно ушибся и вывихнул лодыжку при падении с лошади перед столбом с мишенью за день до этого.

Френсис получил строжайшее предостережение не покидать своих комнат, которого конечно же не послушался. Какое-то время он бесцельно бродил по внутреннему двору, но, проходя мимо кухни проверяющего, заметил вместительную деревянную бочку меда, помещенную в дверном проеме. К собственному изумлению, мальчик увидел, как протягивает руку и открывает бадью над сладким липким потоком. Последовал поразительный возглас одного из поваров, последовавший за взрывом кощунственной цветистой брани, достаточной, чтобы впечатлить Френсиса, подожди он немного, чтобы послушать ее. Но он не ждал. Сразу осознав серьезность совершенного необъясняемого проступка, мальчик приподнялся на пятки и бросился через сторожку на внешний двор.

Френсис затормозил, тяжело дыша, увидев, что он то ли оторвался от преследования, то ли избежал обнаружения. Лодыжка снова начала сильно беспокоить. Юный преступник прохромал вдоль внешней крепостной стены по направлению к лежащим за ней зданиям, в которых размещались амбар, конюшни и пивоварня. Как только он оказался ближе к бойне, сразу совершил резкую остановку, вспомнив, что сегодня внутри водружается плаха, предназначенная для казни ланкастерских мятежников. В течение двух недель, прошедших с момента прибытия Френсиса