Личная война Патрика Финнегана - Крис Райт Страница 21

— Чу… чучело? — глухо переспросила она.

— Ну да. Просто рубашка и брюки, набитые соломой. И куль тряпок вместо головы. Знаете, так иногда делают, когда хотят… намекнуть человеку, что он неправ.

Она неверяще смотрела мне в лицо огромными глазами.

— И вы находите это смешным? Это… по-вашему, забавная шутка? Шутить, угрожая убийством — мерзким, жестоким, трусливым убийством?

— Леди, вы ведь не знаете, что натворил этот человек, — примирительно произнес я. — Вполне может быть, что он это заслужил.

— Заслужил? Какой-нибудь несчастный скваттер, вся вина которого в том, что он поселился на ничейной земле? Как вы можете так говорить? Как вы можете!

Она говорила с жаром, и в красивых серых глазах сверкали самые настоящие молнии. Я кашлянул.

— Но это был не скваттер, мэм. И уверяю вас, вашего заступничества он не стоит.

— Вот как? — Если бы взгляды могли испепелять, от меня бы осталась лишь жалкая кучка золы.

— Да. Если бы вы знали, о ком идет речь, вы бы…

— Какая разница, о ком! Да будь это хоть сам Финнеган, все равно суд Линча — это мерзко, подло, отвратительно! И вы защищаете этих людей! Признайтесь честно — вы один из них? Вы помогали жечь дом, вешать эту омерзительную куклу? Вы были там, верно?

Я опешил.

— Нет, мэм, уверяю вас, вы ошибаетесь! Я не имею к этому никакого отношения. То есть… не то чтобы совсем никакого… Я там действительно был. Но…

— Вы были там, — с невыразимым отвращением и презрением произнесла девушка. — И вы еще пытаетесь оправдываться. Вы омерзительны. Дайте сюда повод! Мне противно находиться рядом с вами.

Она сделала попытку вырвать поводья своей лошадки у меня из рук.

— Погодите, леди. Смотрите, она опять начинает нервничать. Вы не удержите ее от галопа.

— Немедленно отдайте повод!

— Убери от нее руки, Финнеган!

Я вихрем обернулся на оклик, успев заметить, как потрясенно распахиваются серые глаза девушки и как гнев в них сменяется совсем детским испугом. Меня держал на мушке тот самый парень, что взял первый приз на состязаниях по стрельбе, — Пит Льюис. Позади него маячило еще несколько всадников, и я мысленно чертыхнулся, проклиная собственную беспечность. Как можно было подпустить их так близко!

Льюис был единственным, кто держал оружие наизготовку — остальные, судя по всему, опасались задеть девушку. Его лицо было бледным от бешенства, а губы сжались в тонкую нитку и слегка подрагивали, и я понял, что в таком состоянии этот парень при всем своем мастерстве попадет куда угодно, только не туда, куда целится. Крутанувшись в седле, я хорошенько стегнул хлыстом рыжую кобылу: даже если ее хозяйке придется еще разок полетать с седла, по крайней мере, она не окажется на пути у шальной пули. Кобыла припустила галопом, и лицо Льюиса осветилось хищной радостью.

— Получи, Финнеган! — ликующе выкрикнул он, нажимая на спуск.

— Безмозглый щенок! — рявкнул я, выдергивая револьвер, и мои слова оказались заглушены грохотом сразу двух выстрелов. Мой прозвучал на долю секунды раньше и сбил ему прицел: пуля Льюиса просвистела рядом с моим ухом, а сам он со стоном схватился за правое плечо.

— Питер! — раздался отчаянный женский крик. — Питер Льюис!

Рыжая молния мелькнула перед моими глазами — Аманда во весь опор подлетела к раненому юноше и обняла его, закрывая собой от пуль. Я опустил револьвер. Эти двое голубков перегородили линию выстрела остальному отряду, и я, решив не испытывать судьбу дальше, развернул коня и как следует всадил шпоры в его бока.

Если бы подо мной была моя Сэнди, я бы оторвался от преследователей за считанные минуты. Но чубарый, заурядный по всем статьям конь, сильно уступал в скорости их первоклассным верховым лошадям, и когда изначальное замешательство прошло, они стали быстро меня нагонять. Пули с противным повизгивающим жужжанием проносились в неприятной близости от моей головы. Я сделал пару выстрелов через плечо наугад, без особого эффекта, и сосредоточился на том, чтобы не дать им взять меня в клещи. Местность здесь была неровная, и это играло мне на руку. Я лавировал, петляя как заяц между крупными валунами, густыми переплетениями ивовых кустов, узкими глубокими оврагами и ежесекундно ожидая, что чубарый споткнется и полетит на землю, но стук копыт за спиной, лишь иногда немного приотставая, вскоре вновь нагонял меня, постепенно сокращая расстояние. Очередная пуля расплющилась о камень в двух футах от моей головы, и мне в лицо брызнуло мелкой гранитной крошкой. Я понял, что добраться до леса раньше, чем меня изрешетят, я не успею.

Я повернул чубарого вправо, туда, где виднелось просторное открытое место — широкий и ровный луг. Чубарый пошел немного резвее, зато лошади преследователей словно отрастили крылья. Я понимал, что через какие-то секунды они нагонят меня, но приходилось рискнуть — в запасе у меня оставался только старый трюк, который я когда-то очень давно пробовал с Сэнди. Удостоверившись, что впереди нет никаких препятствий, которые могли бы заставить чубарого отклониться от прямой или сбиться с такта, я намотал поводья на рожок и крутанулся в седле, разворачиваясь лицом к хвосту.

Чубарый даже ухом не повел, как будто на нем каждый день ездили задом наперед. Я удовлетворенно хмыкнул — теперь противник был у меня как на ладони. Приноровившись к ходу коня — галоп у чубарого был если и не особо резвый, то, по крайней мере, очень ровный, — я сделал два быстрых выстрела подряд, отбивая курок левой рукой. Сразу двое из преследователей лишились шляп, а с ними и интереса к продолжению погони. Третий вырвался было вперед, но увидев, как я опять вскидываю револьвер и беру на прицел уже лично его, резко натянул повод. Коротко рассмеявшись, я выстрелил снова, на этот раз в землю прямо под ногами его коня, выбив фонтанчик пыли. Конь встал на свечку, молотя воздух копытами, его всадник не без труда удержался в седле, выронив при этом винтовку. Это оказалось последней каплей — отряд дрогнул, смял движение и начал разворачивать лошадей. Удостоверившись, что преследователи в полном составе обратились в бегство, я повернулся в седле и натянул повод, переводя чубарого на рысь, а затем и на шаг. Его бока, влажные от пота, ходили ходуном. Я подался вперед, привстав в стременах, и одобрительно похлопал его по шее.

— С боевым крещением тебя, дружище. Теперь ты настоящий разбойничий конь. То ли еще будет!

О том, что происходило в это время в оставленном мной Солти-Спрингсе, я узнал значительно позже.