Советские маньяки - К. Н. Бальский Страница 11

Имя Сербского носит институт, отвечающий за проведение наиболее сложных судебно-психиатрических экспертиз. Он был создан на базе существовавшего с 1899 года в Москве, в районе Пречистенки, Центрального полицейского приемного покоя для душевнобольных, ставшего позже больницей. После революции, весной 1921 года эта больница была преобразована в Пречистенскую психиатрическую лечебницу для заключенных – будущий институт имени Сербского.

К тому времени уже существовал термин «психопат» Его ввел в научный оборот в конце XIX века врач, философ и глубоко религиозный человек Юлиус Людвиг Август Кох, который представил свою концепцию «психопатической неполноценности». Термин прижился.

Психопатами называл жестоких убийц и Евгений Константинович Краснушкин – в будущем выдающийся советский психиатр, который принимал большое участие в организации и становлении института имени Сербского.

Мнения биографов о самом Краснушкине разнятся: одни считают его гениальным психиатром, другие напоминают о его сотрудничестве с НКВД, считая, что путем утонченных психологических манипуляций он добивался того, что арестованные давали нужные показания. Впрочем, одно другому не мешает.

Беседуя с ворами, проститутками, грабителями и убийцами, психиатры – предшественники Краснушкина делали вывод: этих людей унижали в детстве, вот среда и сделала из них преступников. Краснушкин же поставил вопрос иначе: подавляющее большинство детей, выросших в маргинальной среде, с самого детства подвергалась унижениям. Но кто-то умел сдерживать свои обиды и оставался на стороне добра, а кто-то переходил на сторону зла и принимался яростно мстить обществу. Краснушкин писал: «Наш материал – городская преступность – показал, что умственно отсталый так же, как и человек с больным характером или психопат и психоневротик, истерик, травматик, патологически неустойчивый, возбудимый и т. д., не обречены неизбежно на путь правонарушения. Но они легче, чем здоровые, соскальзывают на него, ибо слабее сопротивляются прессу неблагоприятной социально экономической среды. Они легче нарушают гармонию социального пространства, легче совершают социально неадекватные действия, чем здоровые, ибо именно социальная неадекватность их поведения является главным критерием их психопатичности».

То есть Краснушкин уже выделил в отдельную категорию преступников-психопатов, впоследствии он даже посвятил им отдельную работу. Психопатию ученый рассматривал как уродство психики, «душевную тупость» – в то время о политкорректности и слыхом не слыхивали и зло называли злом.

Из исследований Краснушкина и его коллег логически вытекало, что «уродство психики» может быть не только благоприобретенным, но и врожденным. Это заставляло вспомнить о рассуждениях Чезаре Ломброзо – родоначальника антропологического направления в криминологии и уголовном праве, автора идеи о «прирожденном преступнике». Ломброзо считал, что такого злодея можно вычислить по внешним признакам: низкому лбу, нависающим надбровным дугам и проч. Сотрудники Кабинета по изучению личности преступника проверяли и эту теорию, проводя антропологическое обследование заключенных. Теория в очередной раз не подтвердилась, но, несмотря на это, в начале 1930-х годов сотрудников Кабинета обвинили в «неоломброзианстве».

Однако то, что преступного человека нельзя определить по внешним признакам, не говорит о том, что таковых людей не бывает.

Юные маньяки

О подростковой преступности с тех пор было написано очень много. Психологи и психиатры с большим стажем работы внимательно исследовали это явление, пытаясь понять предпосылки, предотвратить… Еще в середине 1920-х годов педагог, занимавшийся беспризорниками, Василий Исидорович Куфаев указывал, что несовершеннолетний правонарушитель не является каким-то особым ребенком, отличным от своего законопослушного сверстника, что дети совершают правонарушения по причине экономической нужды, в результате отсутствия за ними присмотра, под влиянием на них семьи, имеющей нездоровые занятия.

Много лет спустя профессор Сергей Львович Сибиряков, доктор юридических наук, один из основателей Российской криминологической ассоциации, выделил основные причины, побуждающие малолеток нарушать закон. В первую очередь, это обиды со стороны родителей: пренебрежительное отношение к ребенку, его «заброшенность»; взаимное непонимание детей и родителей, отсутствие эмоционального контакта, конфликты. Ну и часто роковую роль играет разрушение семейного очага – развод, болезнь или смерть одного из родителей, а также дурной пример самих родителей Действительно, многие случаи подтверждают его правоту.

Российский криминолог Сергей Курганов приводит следующее рассуждение о причинах молодежной преступности. В любом обществе существуют мораль и закон, причем первична именно мораль, а закон – вторичен. Законы пишутся на основе морали, а не наоборот. И если детям с малых лет в семье не объяснили, что такое хорошо и что такое плохо, то никакие, даже самые суровые законы на них не подействуют.

Хорошо известна так называемая «триада Макдональда» – зоосадизм, пиромания, энурез. По мнению новозеландского психиатра Джона Макдональда, при проявлении этих признаков повышается вероятность того, что ребенок может вырасти серийным убийцей. У этой теории есть как сторонники, так и противники.

Психологический портрет серийного убийцы и специальную методику, позволяющую выявлять у детей «комплекс Чикатило», то есть комплекс черт, которые впоследствии могут сделать их убийцами, в 1990-е годы создал Александр Олимпиевич Бухановский.

Владимир Винничевский

Прирожденным убийцей можно считать Владимира Винничевского, семнадцатилетнего подростка, расстрелянного за несколько зверских убийств. В те годы за тяжкие преступления советское законодательство предусматривало смертную казнь даже для несовершеннолетних, начиная с 12-летнего возраста.

Винничевский родился в 1923 году в Свердловске. Его семья была по меркам того времени довольно обеспеченной: работу имели и отец, и мать. Правда, проживали они в одной комнате в бараке, то есть в доме с коридорной системой планировки и «удобствами» на улице. Но так многие жили в то время. У Винничевских была хотя бы отдельная комната, а другие и того не имели.

Владимир рос слабым, застенчивым и тихим ребенком. Он часто болел, мать и отец уделяли ему много времени: водили по врачам, всячески опекали, дарили дорогие подарки. Он был всегда хорошо одет, имел карманные деньги, причем столько, что часть мог откладывать в копилку. Ему даже велосипед подарили – роскошь для тех лет. То есть о пренебрежении со стороны родителей говорить нельзя. Правда, со сверстниками Владимир контакта не находил: он слегка заикался, из-за этого ребята его дразнили.

До пятого класса Владимир учился хорошо и вел себя прилично, а потом вдруг произошла перемена. Началось все с пустяка: мать нашла у сына любовную записку, адресованную какой-то девочке, решила, что его интерес к противоположному полу преждевременен, и сильно отругала. Потом отец с дядей провели урок «полового воспитания», рассказав мальчику про сифилис и его страшные последствия, а также про то, что приставать к девочкам опасно: могут обвинить в изнасиловании.

Неизвестно, как воспринял все это Владимир, только он решил бежать из дома, а для этого украл у отца деньги и оружие (отец был бывший чекист и имел револьвер). К счастью, отец вовремя заметил пропажу, отругал сына,