Советские маньяки - К. Н. Бальский Страница 10

Еще одного мальчика он убил, унеся из квартиры пиджак, кофту, две авторучки и несколько облигаций; у старушки украл карманный фонарик и 70 копеек… По Москве ходили самые жуткие слухи. Дело под личный контроль взял сам Никита Хрущев.

Милиция без дела не сидела! В составе следственной группы была криминалист Софья Файнштейн – умная и смелая женщина, участница войны. Она обошла несколько десятков свидетелей в поисках того, кто мог видеть предполагаемого убийцу. Но поначалу их показания были туманными. «Один говорил, что подозреваемый был в зимнем пальто, другой говорил, что в демисезонном», – вспоминала Файнштейн. Но она не сдавалась. В конце концов, дошла очередь до Володи Теплова.

Оказалось, что мальчик, несмотря на юный возраст, запомнил, как выглядел подозрительный мужчина. Володя отметил приглушенный голос (убийца пытался замаскировать армянский акцент) и странную манеру носить ушанку – он завязывал «уши» сзади, на затылке. Для Москвы тех лет это было необычно.

Софья пригласила Володю на Петровку-38, чтобы составить фоторобот. Сегодня это кажется абсолютно рутинной задачей, но тогда было делом совершенно новым. Софья разрезала на части несколько сотен фотографий мужчин, и вместе с Володей они стали складывать «пазл». Получалось плохо, мальчик расстраивался, Софья пыталась сохранять спокойствие… Но тут в кабинет зашел один из сотрудников – армянин по происхождению – и Володя в испуге прошептал: «Это он!»

Конечно же, мальчик ошибся, человек был просто внешне похож на Ионесяна. Когда Володя это понял, то дело пошло быстрее: Софья взяла внешность коллеги за образец, а Володя помог внести необходимые дополнения. Так появился первый в истории советского уголовного розыска фоторобот. Его раздали милиционерам и дружинникам Москвы.

Понимая, что его ищут, Ионесян решил бежать из столицы. Своей любовнице он врал, что работает в КГБ и выполняет важное задание – с этим и связан переезд.

Внешность у маньяка была южная, для Москвы приметная, кто-то вспомнил, что его подвозил и куда подвозил, кто-то опознал проданные им вещи… Так выяснили место жительства изувера, но задержали там не его самого, а лишь Алевтину Дмитриеву. Когда женщине объяснили, что ее любовник – никакой не чекист, а самый обыкновенный убийца, та сообщила, что Ионесян отправился в Казань, куда через некоторое время должна была приехать и она. А любовник должен был встретить ее на вокзале. Этим и воспользовались, только в Казань отправилась не Дмитриева, а загримированная сотрудница МУРа. Так и арестовали убийцу.

Процесс Ионесяна был недолгим и носил закрытый характер. «Сверху» пришло распоряжение: без долгих проволочек расстрелять злодея, дабы успокоить население. Поэтому приговор был вынесен быстро и приведен в исполнение недели через две. Психиатры все же успели дать свое заключение: они пришли к выводу, что Владимир Ионесян принадлежал к истероидному типу, а преступления были для него способом самоутверждения: так он хотел поквитаться с миром за то, что ему не давали хорошие, по его меркам, роли.

Дмитриеву признали сообщницей и осудили на 15 лет, но вышла она раньше.

Ленэнерго

Злодейства «Мосгаза» произвели столь тягостное впечатление на москвичей, да и на жителей других городов, что еще долго о нем рассказывали страшные истории. А много лет спустя у него появился подражатель – в Ленинграде. Звали его Андрей Владимирович Сибиряков, в 1988–1989 годы он убил пять человек, проникая в квартиры под видом сотрудника «Ленэнерго».

Андрей Сибиряков рос трудным подростком, был осужден за хулиганство. После освобождения женился, но работать не желал. Устроился в «Ленэнерго» – уволили, устроился на стройку – тоже уволили за прогулы. Жене он побоялся в этом признаться.

Сибиряков бесцельно бродил по Царскому Селу и размышлял, где взять деньги. Он добрел до места, где когда-то был похоронен Григорий Распутин (прах «вещего старца» потом выкопали и сожгли), и там тунеядца посетило «откровение»: он возомнил, что имеет право убивать.

Сибиряков проникал в квартиры одиноких женщин, используя сохранившееся у него удостоверение сотрудника «Ленэнерго», убивал хозяек и грабил. Всего за несколько недель он совершил шесть нападений (одна из жертв выжила). Поначалу оставлял на видном месте квитанции из «Ленэнерго» об уплате за электричество, но потом перестал это делать, боясь разоблачения.

Конец 1980-х, время гласности. О «художествах» маньяка рассказали по телевизору, в программе «600 секунд». Сибиряков возгордился (по телевизору о нем говорят!) и отправил в ГУВД Ленинграда анонимное письмо, в котором за 50 тысяч рублей пообещал прекратить убивать. Ответ потребовал дать тоже через «600 секунд».

И ответ был дан – положительный. Маньяку продиктовали номер телефона, по которому ему следовало позвонить. Сибиряков позвонил и назначил место передачи денег – на железнодорожной платформе «Проспект Славы». Он переоделся в строительную робу и каску – для маскировки, но это не помогло: станция была буквально запружена переодетыми сотрудниками милиции, которые сразу после передачи денег стали преследовать маньяка. Ему все же удалось добежать до ближайшего дома, в подвале скинуть робу… Он вообразил, что без спецодежды его не узнают, но не тут-то было: при выходе из подвала Сибирякова тут же повязали.

При обыске у него нашли украденные из квартир вещи. Некоторые он успел продать – соседям, эти предметы тоже изъяли.

Суд приговорил Андрея Сибирякова к расстрелу.

Судебная психиатрия

Вышеперечисленные убийцы были осуждены как рецидивисты, грабители: понятий «серийный убийца», «маньяк» тогда еще не существовало. Но все же психиатры активно их изучали и подмечали патологические черты. Порой жестокость преступлений входила в столь резкое противоречие с приносимой ими мизерной выгодой, что психиатры задумывались о том, здоров ли убийца психически? Вменяем ли он? Способен ли осознавать противоправный и аморальный характер своих действий? Ответить на этот вопрос позволяет судебно-психиатрическая экспертиза.

Привлекать психиатров для освидетельствования особо опасных преступников следователи стали задолго до того, как появился термин «серийный убийца» (к слову сказать, в УК РФ его до сих пор нет).

Основоположником российской судебной психиатрии считается Владимир Петрович Сербский. Именно он еще в начале XX века сформулировал основные принципы методики, по которой психиатры определяют степень вменяемости больного, то есть его способность критически оценивать свои поступки. Врач-психиатр издал двухтомник «Руководство по судебной психопатологии», который на протяжении многих десятилетий являлся настольной книгой психиатров всего мира.

Сербский доказал, что с точки зрения психиатрии даже опасный преступник может быть больным человеком, которого следует не судить, а лечить. Ученый был убежден, что во многих преступлениях, прежде всего, виновата среда, повлиявшая на формирование личности обвиняемого, в этом он был солидарен с Гернетом. Он предложил ввести обязательную психиатрическую экспертизу для