Эмиль Верхарн: Стихотворения, Зори. Морис Метерлинк: Пьесы - Морис Метерлинк Страница 50

И все же, признаюсь, сильнее

Я наслаждения еще не испытал,

Чем чувствовать в груди жестокий ваш металл.

О, я не стал бы жить, в невежестве коснея!

Кто мыслит — совершает подвиг тот:

Он, свергнув власть богов, в награду обретет

Взгляд, проникающий в любые тени.

О, творчество его в уединенье!

О, продвижение сквозь вековую ложь!

Терпение, чьих зерен пышны всходы!

Раздвинув наших представлений своды,

Он создал мира целого чертеж.

Не перечесть им сделанных открытий:

Законы выведены им,

Чьи, незаметные глазам людским,

Вселенную опутывают нити.

Но доступа еще к той высшей тайне нет,

Которую мирьяды лет

Материя хранит в объятиях железных.

О, эта истина, затерянная в безднах, —

Нас ожидает издавна она!

Так выхватим ее из тесных ножен!

Путь отступления отныне невозможен.

Отыщем слово, что из горных скал

Выводит, наконец, на перевал,

Откуда взору

Широкие откроются просторы.

Горя стремлением одним,

Усилия свои объединим,

Ведомые неутомимой верой,

Проникнем в неизведанные сферы.

О мозг! Всех горестей и радостей исток!

Величия дворец и подземелье пыток!

Сосуд, где бродит, словно винный сок,

Проблем отравленный напиток!

Ты, торжествующий и скорбный, мной любим,

В часы триумфа или пораженья,

В здоровье истины, в недуге заблужденья,

Неколебим,

Ты возвышаешься, как волнолом, — и смело

Смиряешь волей радость и печаль.

Ты, как великие, стремишься вдаль,

А до других тебе — нет дела!

Тем, кто отплывает

Перевод А. Ибрагимова

Меж тем, как, трепетом объятые, — блистая,

Проходят паруса вдали,

За ними, в водяной пыли,

Золотокрылые — ветра несутся стаей.

Пускай, как горы велики,

Встают валы, — в путь, моряки!

Сияет гордо день, восстав из водной глуби.

Здесь пролегает тот порог,

Откуда вдоль и поперек

Моря безбрежные обрыщет честолюбье.

Пускай, как горы велики,

Встают валы, — в путь, моряки!

Вот порт. Плывите же вдогонку за мечтою,

В края, где зной извечно лют,

Где обитает смуглый люд,

Мечам отточенным подобный прямотою.

Пускай, как горы велики,

Встают валы, — в путь, моряки!

На покорение неведомого мира

Валы отправились в поход.

Они под самый небосвод

Уходят лестницей из пены и сапфира.

Пускай, как горы велики,

Встают валы, — в путь, моряки!

Мелькают среди волн плывущие короны…

Чье дерзновенное чело

Внезапно озарят светло

Лучи могущества, что рушит все препоны?

Пускай, как горы велики,

Встают валы, — в путь моряки!

Многоцветное сияние

{21}

Мир

Перевод В. Брюсова

Мир состоит из звезд и из людей.

Там, в высоте,

Спокон веков, таинственно далеких,

Там, в высоте,

В садах небес, роскошных и глубоких,

Там в высоте,

Вкруг солнц, бесчисленных и сходных

С огнистым улеем, там, в высоте,

В сверкании пространств холодных,

Вращаются, впивая дивный свет,

Рои трагических планет.

Неведомо когда,

Как рою пчел, им жизнь дала звезда,

И вот они летят — пылинки мира —

Среди цветов и лоз, в садах эфира;

И каждая из них, свой вечный круг чертя,

Сверкая в тьме ночной, а днем в лучах сокрыта,

Уйдя далёко, вспять бежит своей орбитой

И к солнцу-матери влечется, как дитя.

Там, в белой немоте, есть строй неколебимый

В движенье яростном тех золотых шаров

Вокруг костра огня, вокруг звезды родимой, —

В круговращении неистовом миров!

Что за чудовищность бессчетных порождений!

Листва из пламени, кустарник из огней,

Растущий ввысь и ввысь, живущий в вечной смене,

Смерть принимающий, чтоб вновь пылать ясней!

Огни сплетаются и светят разом,

Как бриллианты без конца

На ожерелье вкруг незримого лица,

И кажется земля чуть видимым алмазом,

Скатившимся в веках с небесного лица.

Под цепким холодом, под ветром тяжко влажным

В ней медленно остыл пыл буйного огня;

Там встали цепи гор, вершины леденя;

Там ровный океан взвыл голосом протяжным;

Вот дрогнули леса, глухи и высоки,

От схватки яростной зверей, от их соитий;

Вот буря катастроф, стихийный вихрь событий

Преобразил материки;

Где бились грозные циклоны,

Мысы подставили свои зубцы и склоны;

Чудовищ диких род исчез; за веком век

Слабел размах борьбы — ударов и падений, —

И после тысяч лет безумия и тени

Явился в зеркале вселенной человек!

Явился господином,

Меж всех земных существ единым,

Стоявшим прямо, к небу поднимавшим очи.

Земля, ее и дни и ночи,

Пред ним распростирала круг

С востока к западу и с полночи на юг,

И первые полеты первых мыслей

Из глуби человеческой души

Державной,

Взнесясь в таинственной тиши,

Незримыми гирляндами повисли.

Мысли!

Их яростный порыв, их пламень своенравный,

Их ярость алая, аккорд багряный их!

Как там, на высоте, меж облаков седых,

Горели звезды, так они внизу сверкали;

Как новые огни, неслись к безвестной дали,

Всходя на выси гор, на зыбях рек горя,

Бросая новое всемирное убранство

На все моря

И все пространство.

Но чтоб установить и здесь согласный строй,

В их золотом и буйственном смятенье,

Как там, на высоте, да, как и там, вдали,

Священной чередой,

Как солнц небесных повторенье,

Возникли гении меж расами земли.

С сердцами из огня, с устами как из меда,

Они вскрывали