Эмиль Верхарн: Стихотворения, Зори. Морис Метерлинк: Пьесы - Морис Метерлинк Страница 15

Где только смерть одна всегда, во всем права.

Забытые места, где бронзовые храмы

В гербах укрыли прах ревнителей креста,

Где древние цари, давно замкнув уста,

На тронах всё сидят, недвижны и упрямы.

Народов тяжкий быт, которые в своей

Гордыне вековой давным-давно устали;

Народов красный гнев, которые восстали,

Проснувшись на заре и веря только ей.

И пьедесталы гор, и черные оскалы

Таинственных пещер над грозной мастерской,

Где великан морской с повадкой нелюдской

Кувалдой водяной раскалывает скалы.

И грохоты портов, и вспышки маяков,

Поднявших гордо лбы, несущих свет и силу.

Но в предзакатный час ты вспомнишь вдруг могилу,

Где спят отец и мать под шорохи венков.

И вспомнишь тихий дом и звон часов знакомый

На ратуше простой в родимом городке.

Скитаниям конец. Ты где-то вдалеке,

Но ты плывешь назад, самим собой влекомый.

Пора вам отдохнуть на милом берегу

Под сенью старых лоз, в молочной мгле тумана.

Но те, кто были там, в просторах океана,

Останутся пред ним заведомо в долгу.

Не знать вам ласки дней, не ведать вам вовеки

Покоя жизни той, что спит на дне души.

Вас будут вечера в предательской тиши

Виденьями томить, пронзая солнцем веки.

И будет ваша боль пожизненно долга,

И снова и опять в портале бирюзовом

Вас будут окликать мечты усопшей зовом

Иные небеса, иные берега.

Умереть

Перевод Ю. Александрова

Багровая листва и стылая вода.

Равнина в красной мгле мала и незнакома.

Огромный вечер, там, над краем окоема,

Выдавливает сок из тучного плода.

И вместе с октябрем лениво умирая,

Пылающую кровь роняет поздний сад,

И бледные лучи ласкают виноград,

Как четки в смертный час его перебирая.

Угрюмых черных птиц приблизился отлет.

Но листья красные сметает ветер в груду,

И, длинные усы протягивая всюду.

Клубничные ростки кровавят огород.

И бронзы тяжкий гул, и ржавый лязг железа

Все ближе, но пока проходит стороной.

А лес еще богат звенящей тишиной

И злата у него побольше, чем у Креза…

Вот так, о плоть моя, мечтаю умереть —

В наплыве дум, лучей и терпких ароматов,

Храня во взорах кровь и золото закатов

И гибнущей листвы торжественную медь!

О, умереть, истлеть, как слишком налитые

Огромные плоды; как тяжкие цветы,

Повисшие теперь над краем пустоты

На тоненькой своей зелено-желтой вые!..

Для жизни на земле мы непригодны впредь.

В спокойствии немом лучась багряной славой,

Дозрели мы с тобой до смерти величавой,

Мы гордо ей в глаза сумеем посмотреть.

Как осень плоть моя, как осень — умереть!

Крушения

{5}

Меч

Перевод М. Донского

С насмешкой над моей гордынею бесплодной

Мне некто предсказал, державший меч в руке:

Ничтожество с душой пустою и холодной,

Ты будешь прошлое оплакивать в тоске.

В тебе прокиснет кровь твоих отцов и дедов,

Стать сильным, как они, тебе не суждено;

На жизнь, ее скорбей и счастья не изведав,

Ты будешь, как больной, смотреть через окно,

И кожа ссохнется, и мышцы ослабеют,

И скука въестся в плоть, желания губя,

И в черепе твоем мечты окостенеют,

И ужас из зеркал посмотрит на тебя.

Себя преодолеть! Когда б ты мог! Но, ленью

Расслаблен, стариком ты станешь с юных лет;

Чужое и свое, двойное утомленье

Нальет свинцом твой мозг и размягчит скелет.

Заплещет вещее и блещущее знамя, —

О, если бы оно и над тобой взвилось! —

Увы! Ты истощишь свой дух над письменами,

Их смысл утерянный толкуя вкривь и вкось.

Ты будешь одинок! — В оцепененье дремы

Прикован будет твой потусторонний взгляд

К минувшей юности, — и радостные громы

Далёко в стороне победно прогремят!

Исступленно

Перевод М. Донского

Пусть ты истерзана в тисках тоски и боли

И так мрачна! — но все ж, препятствия круша,

Взнуздав отчаяньем слепую клячу воли,

Скачи, во весь опор скачи, моя душа!

Стреми по роковым дорогам бег свой рьяный,

Пускай хрустит костяк, плоть страждет, брызжет кровь

Лети, кипя, храпя, зализывая раны,

Скользя, и падая, и поднимаясь вновь.

Нет цели, нет надежд, нет силы; ну так что же!

Ярится ненависть под шпорами судьбы;

Еще ты не мертва, еще в последней дрожи

Страданье под хлыстом взметнется на дыбы.

Проси — еще! еще! — увечий, язв и пыток,

Желай, чтоб тяжкий бич из плоти стон исторг,

И каждой порой пей, пей пламенный напиток,

В котором слиты боль, и ужас, и восторг!

Я надорвал тебя в неистовой погоне!

О кляча горестей, топча земную твердь,

Мчи одного из тех, чьи вороные кони

Неслись когда-то вдаль, сквозь пустоту и смерть!

Осенний час

Перевод Г. Шенгели

Да, ваша скорбь — моя, осенние недели!

Под гнетом северным хрипят и стонут ели,

Повсюду на земле листвы металл и кровь,

И ржавеют пруды и плесневеют вновь, —

Деревьев плач — мой плач, моих рыданий кровь.

Да, ваша скорбь — моя, осенние недели!

Под гнетом холода кусты оцепенели

И вот, истерзаны, торчат в пустых полях

Вдоль узкой колеи, на траурных камнях,