Служба ширванца 1726–1909 г. Исторический очерк 84-го пехотного Ширванского Его Императорского Величества полка - Андрей Вилович Блинский Страница 12

имела внутри не более 40 квадратных сажен и была вооружена двумя крепостными орудиями. Вот и все оборонительные средства Низового. Окрестные высоты командовали над укреплением, и ни в форштадте, ни в самой цитадели не было места, где бы можно было укрыться от ружейной пули. Фланговой обороны никакой. Для наблюдения за окрестностью были устроены вышки по углам. В описываемое время Низовое служило провиантским складом для края.

9-го ноября прибыл туда Бибанов с 4-й гренадерской ротой нашего полка; он должен быть доставить оттуда провиант в Шуру. Выполнить ему этого не удалось, так как, по прибытии в Низовое, он узнал, что Шамиль склонил на свою сторону верных нам до тех пор шамхальцев и акушинцев. Ожидалось поголовное восстание окрестных горцев. Бибанов решил остаться в укреплении и защищать его до последней возможности. Кроме нашей роты в Низовом была рота линейного баталиона и 100 человек разных команд; всего, с жителями предместья и семействами нижних чинов, набралось 11 офицеров, 557 нижних чинов, 42 молоканов, 45 черводаров, 128 женщин и 76 детей. Всех их пришлось скучить на небольшом пространстве цитадели.

С утра 10-го числа принялись за исправление укрепления и переноску в него дров на случай осады; ров очистили, вал обнесли колючкой, здания форштадта были подготовлены к пожару; весь скот и лошадей поместили на площади предместья, под выстрелами с укрепления. 11-го числа, около 8 часов утра, показался противник; раздался наш первый пушечный выстрел, и с тех пор, до конца осады, перестрелка прекращалась только с наступлением ночи.

За час до сумерек к воротам подъехал посланный от Магомеда, кадия акушинского и сообщил Бибанову, что кадий имеет здесь 6 тысяч мюридов, завтра привезут одно орудие, а послезавтра придут еще б тысяч мюридов и другое орудие; защищаться бесполезно; кадий, из человеколюбия, предлагает сдаться, в случае отказа последует жестокое наказание. Горцы безмолвно наблюдали, что будет. В ответ Бибанов приказал зажечь форштадт; караулы быстро стянулись, парламентер введен в цитадель, и мост поднят. Под покровом сумерек и поднявшегося дыма, горцы хлынули на форштадт и бросились на лошадей и скот. Пламя пожара ярко осветило картину грабежа; горцы близко подбегали к укреп лению и платились жизнью под нашими выстрелами.

Только к рассвету все утихло. 12-го утром противник занял ближайшие к цитадели здания форштадта, уцелевшие от пожара, пробил в них бойницы, частью засел на крышах и открыл меткий огонь, причинявший нам большой вред, благодаря низкому валу. Другая часть принялась за устройство завалов из оставшихся дров и навезенного в течение ночи лесу. Под прикрытием этих завалов они постепенно приближались к укреплению, все время скрытые от нашего ружейного огня. У нас ощущался недостаток в готовых патронах и артиллерийских снарядах. Все патронщики гренадерской роты, дети солдат и молоканы были посажены делать холостые патроны; пули же были розданы на руки. Солдатские жены шили из мешков и холста картузы для артиллерийских зарядов. По всему валу ночью расставили кули с мукой, оставив только промежутки для бойниц; вал от этого повысился на три фута.

К рассвету другого дня, шагах в 300-х от укрепления оказалась правильная земляная насыпь; оттуда вскоре прилетело к нам первое пушечное ядро, за ним другое, третье. К вечеру разыгралась буря, срывавшая крыши со зданий. Горцы воспользовались этим и зажгли уцелевшую часть форштадта и колючку; ветер рвал огонь и бросал вперед целые головни, которые падали на бунты с провиантом и пороховой погреб; всю левую половину цитадели заполнило дымом. Положение становилось опасным: потушить огонь оставалось одно средство – вырубить впереди вала колючку. Подпоручик Канцов и несколько ширванцев взялись это исполнить: они выпрыгнули в ров с шанцевым инструментом, и, в минуту, колючка впереди вала была вырублена и выброшена за ров. Под прикрытием дыма и наступавших сумерек горцы приблизились к цитадели; и когда огонь, добежав до очищенного места, погас, а дым пронесло ветром, многие из них оказались у самого рва. Картечный и меткий ружейный огонь остановил их. В этот день они понесли большую потерю.

В ночь на 14-ое к неприятелю подвезли другое орудие, которое поставили сначала в церкви форштадта, а потом на кургане, шагах в 70-ти от укрепления. Но, после нескольких наших удачных выстрелов, орудие было подбито и больше не появлялось. В тот же день, пользуясь ветром с моря, была сделана попытка вновь зажечь цитадель при помощи стогов, бывших за рвом форштадта. Ветер скоро утих и попытка не удалась.

У одного из наших орудий треснула цапфа. Между тем фасам цитадели и особенно рву надо было дать хоть какую-нибудь фланговую оборону; и вот темной ненастной ночью на 16-е ноября, с неимоверными трудами, удалось втащить и положить на подмостки три запасных орудия, лежавших у порохового погреба. В ту же ночь у противника слышен был беспрерывный скрип ароб, а наутро у них оказались огромные кучи наготовленных фашин и шесть катков, которые медленно подвигались к укреплению; каждый из них был в рост человека, а в длину мог укрыть от 8 до 10 горцев, поставленных рядом. Телеги наших транспортов, бывших в форштадте, были сбиты с колес и между их ящиками засело множество мюридов. Наши скоро разогнали их картечью; но катки подвигались вперед. Первые выстрелы были неудачны, и только залп из трех орудий по ближайшему катку разорвал его, потом были уничтожены еще три; из-за остальных двух мюриды бежали. В этот день их полегло немало.

Перед вечером, разговаривая с солдатами горцы советовали им убить офицеров и сдаться, обещая пощаду; в противном случае грозили мучительной смертью по взятии укрепления. Солдаты отвечали ругательствами.

17-го числа, около 9 ч. утра, со стороны селения Куртум-кале, показался длинный строй неприятельской кавалерии; не доезжая сажен 100 до форштадта, он дал залп всем фронтом. Тут была тысяча отборнейших мюридов, в белых чалмах, которых Шамиль прислал в помощь шамхальцам, терявшим уже охоту взять Низовое вследствие ежедневных потерь. С прибытием этой помощи вновь закипела работа у неприятеля, не смотря на наш меткий губительный огонь. Женщины и дети в укреплении, видя такое упорство с стороны противника, стали приходить в отчаяние.

Под вечер того же дня фельдфебель роты Бибанова Андрей Грачев, просил позволения сделать ночью вылазку с 50 охотниками с тем, чтобы выгнать горцев из завалов и самые завалы зажечь. Согласиться на это, значило послать 50 человек на верную гибель и лишить укрепление, в самую решительную минуту, его лучших защитников. Бибанов отказал.

Всю ночь неприятель строил завалы. Бибанов же, в ожидания на другой день штурма, распорядился так: полтораста мешков пороха положены