Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин Страница 99

мандата, вторжение в сферу компетенции политического, а не военного руководства. В связи с этим стоит напомнить, что еще в 1921 г. в наброске одной из своих работ, Сталин запишет свою, ставшую знаменитой, максиму: «Компартия как своего рода орден меченосцев внутри государства Советского, направляющий органы последнего и одухотворяющий их деятельность».

В этой военно-религиозной организации верховная власть, напомним, принадлежала магистру. Очевидно, что в этой концепции не было места для самостоятельных выступлений политиков и военных, не освященных предварительно военным и религиозным вождем. Судя по всему, неминуемым был конфликт с теми, кто воспринимал декларации о внутрипартийной демократии как руководство к действию. Так что у будущего конфликта Сталина с военными была, помимо прочего, и вот такая «идеологическая» подкладка, которую Сталин сделает публичной много позже.

В конце 1920-х страна вступит в новый этап своего развития. «Великий перелом», — так партийная публицистика, следуя за Сталиным, станет определять существо происходивших в 1929–1930 гг. событий. Вопрос о широко понимаемом «политическом положении на местах» и способах обеспечения обороноспособности и безопасности приобретет новое измерение. Сталин и Политбюро примут новые решения по вопросам военного строительства, о которых речь пойдет в следующей главе.

«Соки хозяйственной жизни… прут вверх с неудержимой силой». От новой экономической политики к новым темпам роста экономики

В 1920–1922 гг. Советская Россия выходит из Гражданской войны. Ленин признает в марте 1921 г.: «Никогда страна не достигала такой усталости, изношенности, как теперь»[888]. Экономика страны лежала в руинах. Объем производства зерна был на 56 % ниже уровня 1913 г., объемы производства животноводческой продукции — на 73 %, промышленной продукции — на 70 % [889].

По стране прокатилась волна крестьянских восстаний и рабочих забастовок. Наиболее заметными антисоветскими вооруженными выступлениями станут Кронштадтское и Антоновское (Тамбовское) восстания. Под давлением этих обстоятельств Ленин пойдет на то, чтобы принять предложение Троцкого, выработанное годом ранее. 15 марта 1921 г. Х съезд РКП(б) примет по докладу Ленина резолюцию «О замене разверстки натуральным налогом», ознаменовавшую переход к нэпу. В аграрной сфере на смену продразверстке пришла система умеренного налогообложения, промышленное производство было переведено на коммерческие принципы функционирования с внедрением системы трестов, задачей которых стала максимизация прибыли. Был легализован сектор частной торговли, рыночные отношения стали определяющим принципом в экономическом взаимодействии. Важнейшей реформой являлось введение в мае 1923 г. единого сельскохозяйственного налога взамен многочисленных прежних: единого натурального, подворно-денежного, общегражданского, трудгужналога и прочих местных налогов.

ЦК РКП(б) продолжил курс на прямое руководство экономикой и начал в том числе контролировать сбор налогов и нормативную деятельность в этой сфере на местах, о чем свидетельствует шифротелеграмма, направленная Сталиным секретарю Юго-Восточного бюро ЦК А.И. Микояну об отмене постановления Юго-Восточного бюро ЦК о сельхозналоге.

Нэп задумывался Лениным как временное отступление, призванное снизить градус противостояния крестьянской страны политике большевистского правительства в деревне. Именно так нэп воспринимался и большинством членов партии, для которого самостоятельно хозяйствующий субъект — нэпман — будет оставаться классовым врагом. В одном из писем Молотову Сталин прямо скажет «о нэпманах и других врагах рабочего класса» [890].

Одной из узловых дискуссионных проблем являлся вопрос о монополии внешней торговли, которая была установлена декретом Совнаркома еще 22 апреля 1918 г. После перехода к нэпу, который повлек за собой расширение зарубежных торгово-экономических сязей, целый ряд членов Политбюро и ЦК, включая Сталина, Каменева, Зиновьева, Бухарина, Пятакова, Сокольникова и др., придут к мнению о целесообразности ослабления или даже отмены монополии внешней торговли. В связи с этим Ленин решит подтвердить курс на сохранение монополии, и 4 марта 1922 г. Политбюро проголосовало за «Тезисы о внешней торговле», в которых была подчеркнута целесообразность укрепления монополии. 22 мая Политбюро вновь возвращается к этому вопросу и оформляет свою позицию директивой: «ЦК подтверждает монополию внешней торговли… Секретно подписать всем наркомам»[891]. В обоих случаях вопрос на Политбюро заслушивался по предложению Ленина. Его болезнь дала возможность подвергнуть ревизии эти решения. 6 октября пленум ЦК, на котором Ленин отсутствовал, принял постановление, которым временно разрешался ввоз и вывоз по отдельным категориям товаров или применительно к отдельным границам. 12 октября Ленин беседовал по этому вопросу со Сталиным. С разницей в два месяца — 13 октября и 13 декабря — он написал два пространных письма о монополии внешней торговли, в обоих случаях адресовав их Сталину для членов ЦК РКП(б) в октябре и для пленума ЦК в декабре. В этих письмах он ни разу не упомянул членов Политбюро Сталина, Каменева, Зиновьева, отступивших от принятых решений. Таким образом, он решил вывести эту группу деятелей из-под критики. Он подробно разбирал воззрения и предложения менее значимых Сокольникова и Бухарина. В своем октябрьском письме он подчеркнул, что «Монополия внешторга дала нам начало притока золотого фонда в Россию», и предложил «отсрочить решение этого вопроса на два месяца, т. е. до следующего пленума, а до тех пор собрать сведенные вместе и проверенные документы об опыте нашей торговой политики»[892]. Сталин провел это решение опросом 16 октября. Ленинское письмо, полученное Сталиным накануне декабрьского пленума, посвящено разгрому бухаринских предложений, которые на практие, по мнению Ленина, означали «не что иное, как полнейшую беззащитность русской промышленности»[893]. 15-го Ленин уведомил Сталина о своем соглашении с Троцким о защите его взглядов на пленуме по вопросу о монополии и «решительно» возражал «против оттяжки вопроса». Судя по всему, между 13 и 15 декабря «тройка» Сталин — Зиновьев — Каменев решила изменить свою позицию, и Ленин в этом письме продемонстрировал Сталину свою осведомленность по этому вопросу: «Ваше заявление и Зиновьева и, по слухам, также Каменева, подтверждает, что часть членов ЦК изменили уже свое прежнее мнение…»[894]

Георгий Леонидович Пятаков

1922

[РГАСПИ. Ф. 393. Оп. 1. Д. 329]

Григорий Яковлевич Сокольников

1927

[РГАСПИ. Ф. 56. Оп. 2. Д. 58. Л. 100]

Анастас Иванович Микоян

Начало 1920-х

[РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 3. Д. 400. Л. 27]

Сталин действительно переменил свою позицию, то ли под влиянием аргументации Ленина, то ли не желая пока противопоставлять «тройку» формировавшемуся «дуумвирату» Ленина и Троцкого. 18 декабря пленум ЦК единогласно отменил постановление предшествующего пленума от 6 октября. Так или иначе, но с этого момента монополия советской внешней торговли стала одним из тех китов, на которых держалась финансово-экономическая политика Советского государства и необходимость укрепления которой Сталин впоследствии будет не раз подчеркивать, выступая на партийных