Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин Страница 81

неизжитых принципов внутрипартийной демократии пойдет на то, чтобы объявить общепартийную дискуссию, которую откроет статья Зиновьева «Новые задачи партии» в «Правде», опубликованная 7 ноября. Решение для «руководящей группы» окажется ошибочным, поскольку критика сложившегося общепартийного режима с его мнимой демократичностью станет едва ли не всеобщей. Это обстоятельство заставит «тройку» пойти на разработку совместно с Троцким резолюции «О партстроительстве». Этот маневр позволит продемонстрировать партийным массам готовность Политбюро к перестройке внутрипартийного режима на демократических началах.

Сталин в ходе дискуссии пойдет на серьезное нарушение договоренностей, да и партийной дисциплины, к которой он сам же и апеллировал. В чем и будет уличен. 2 декабря он выступит на собрании партактива Краснопресненского района Москвы, на котором в нужном ему свете представит итоги объединенного пленума ЦК и ЦКК. Он вновь заявит о создании Троцким фракции и сделает далеко идущие политические выводы: «Создать фракцию, это значит расколоть правительство. Расколоть правительство — значит погубить Советскую власть»[701]. В своем заявлении в Политбюро Троцкий обвинит Сталина в том, что «тов. Сталин как бы сам решает, что именно можно и чего нельзя сообщать, притом в двух разных местах по-разному»[702].

Сталин будет вынужден оправдываться, признав, что «пошел вразрез с постановлениями… пленумов о секретности решения», мотивируя это необходимостью защититься «против лжи и клеветы»[703]. «Тройка», судя по всему, почувствует возможность своего поражения. Иначе трудно объяснить появление записки, написанной Зиновьевым 8 декабря 1923 г. Сталину, Каменеву, Рыкову, Томскому на заседании Политбюро, где будут разбираться оба только что процитированных заявления. Ее лейтмотив: «Если мы немедленно не создадим своей настоящей архисплоченной фракции — все пропадет»[704]. Так Зиновьев своими руками запустит формирование следующего сталинского большинства, следующей фракции, более широкой по составу, девальвируя свои и Каменева акции в сложившемся было триумвирате.

Летом 1924 г. Сталин предпримет неожиданную атаку на союзников по «тройке» — Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева, опубликовав 20 июня в «Правде» статью об их ошибках[705]. В связи с дебатами, развернувшимися в руководстве партии, Сталин 19 августа в очередной раз провокационно подал заявление об отставке[706]. Отставка, как и было спланировано, не была принята, и уже через день «кризис» оказался преодоленным.

Окончательно новая фракция образуется позднее — в августе 1924 г. В нее, помимо Сталина, Зиновьева и Каменева, войдут Бухарин, Томский, Рыков, Куйбышев. Сталин извлечет из создания новой фракции максимум, сначала отодвинув бывших «соратников» на второй план, а затем и вовсе сбросив их с верхних этажей властной иерархии. Вместо «тройки» формируется антитроцкистская «семерка»[707]. Тем самым Сталину удается девальвировать исключительное положение Каменева и Зиновьева в верхушке партии, низведя их до уровня тех членов ЦК, которые никогда и не помышляли о статусе, равном этим «вождям». Зиновьев позднее разгласит механизм функционирования этой очередной руководящей фракции: «Семерка почти два года играла роль секретного ЦК, обсуждавшего все вопросы внутренней и внешней политики», резолюции делались «в кабинете Сталина»[708]. Руководство Политбюро консолидируется, таким образом, на новой основе. Неправильно, однако, считать, что с самого начала это новое большинство представляло собой просталинскую группу, целиком и полностью лояльную своему лидеру. До момента становления единоличной диктатуры Сталина столкновения мнений в Политбюро будут иметь место в разное время и по многим вопросам[709]. Несмотря на внутренние конфликты, это большинство Политбюро будет оставаться сплоченным до тех пор, пока шла коллективная атака на Л.Д. Троцкого.

8 декабря Троцкий выступит в «Правде» с письмом к партийным совещаниям, озаглавленным «Новый курс». В ней он противопоставил бюрократизации большевистской партии необходимость демократизации партийной жизни. 13 декабря «Правда» опубликует передовую статью, написанную Бухариным, вслед за чем развернется общепартийная «дискуссия», в ходе которой партийные организации станут принимать соответствующие резолюции, инспирированные сталинским большинством ЦК. Как именно они готовились, хорошо иллюстрирует письмо Сталина, отправленное им 17 декабря С.М. Кирову, занимавшему в то время пост секретаря ЦК КП(б) Азербайджанской ССР: «Дискуссия в Москве за последние дни приняла неприятный харатер склоки… Мы думаем, что крупнейшие наши организации, вроде Харьковской, Екатеринославской, Донбассовской, Ростовской, Бакинской, Тифлисской, Нижегородской, Иваново-Вознесенской и пр., — должны обязательно отозваться. Следовало бы, по нашему мнению, взять за образец заявление Питерской организации, провести его, несколько изменив форму, сократив, смягчив и пр., на широком собрании бюро ячеек или активных работников и немедленно направить резолюцию в «Правду» и ЦК» [710].

31 декабря сталинская «фракция» в составе девяти членов и кандидатов в члены Политбюро разошлет членам и кандидатам в члены ЦК и ЦКК явно опоздавший ответ на письмо Троцкого от 23 октября, в котором оно будет классифицировано «как орудие фракционной борьбы»[711].

Некоторые итоги развернувшейся полемики подведет 14–15 января 1924 г. пленум ЦК с участием членов и кандидатов в члены ЦКК. Новый союзник Сталина — Н.И. Бухарин, закончивший, как мы знаем, свою жизнь в годы Большого террора, заявит: «…чтобы поддержать пролетарскую диктатуру, необходимо поддержать диктатуру партии, которая немыслима без диктатуры старой гвардии, которая, в свою очередь, немыслима без руководящей роли ЦК как властного учреждения». В этой бухаринской конструкции не хватает завершающей детали — диктатуры вождя, которая вскоре и будет оформлена, причем усилиями не только самого Сталина, но его добровольных помощников. Вслед за пленумом 16–18 января состоится XIII Всесоюзная конференция РКП(б), которая примет по докладу Сталина о партийном строительстве резолюцию «Об итогах дискуссии и о мелкобуржуазном уклоне в партии». XIII партконференция заклеймила оппозицию как мелкобуржуазный уклон. В отношении Троцкого оргмер принято не будет, однако на протяжении всей дискуссии он будет обвиняться во фракционности, антибольшевизме, ревизии ленинизма. «Секретарская иерархия», магия самоопределения большинства Политбюро как «ленинского» сделают свое дело — партийные организации совершат «правильный» выбор, и Троцкий окажется обречен на поражение, тем более что его сторонников начнут шельмовать и отстранять от должностей в системе госуправления уже на данном этапе. Так поступят на пленуме с В.А. Антоновым-Овсеенко, К.Б. Радеком, Г.Л. Пятаковым[712]. Шельмование оппозиции, фальсификация взглядов, подмена предмета обсуждения, создание образа врага — подобные действия отныне прочно войдут в арсенал средств и методов политического руководства формировавшегося сталинского режима.

Письмо И.В. Сталина Н.И. Бухарину об оппозиционном блоке

2 апреля 1924

Подпись — автограф И.В. Сталина

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 708. Л. 20]

События конца 1923 — начала 1924 г. станут во многом переломными во внутрипартийной борьбе. «Первым вопросом» для Сталина на долгое время останутся «не отдельные отклонения отдельных членов партии, а троцкизм»[713]. Едва ли не все,