Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин Страница 61

органах, резко ускорились процесс перевода на украинский язык делопроизводства в госучреждениях, украинизация школьного образования, газет и журналов. Сталин держал процесс под контролем и периодически наставлял Кагановича. Так, в апреле 1926 г. в письме своему эмиссару он укажет на необходимые пределы украинизации: «Можно и нужно украинизировать, соблюдая при этом известный темп, наши партийный, государственный и иные аппараты, обслуживающие население. Но нельзя украинизировать сверху пролетариат. Нельзя заставить русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком украинский. Это противоречит принципу свободного развития национальностей» [523].

Каганович, разумеется, будет по мере сил стремиться реализовать эти установки. Уже в мае члены Политбюро ЦК КП(б)У направят Сталину письмо, в котором выскажутся против насильственной украинизации русских рабочих при проведении политики украинизации[524]. Подтвердит эту линию и объединенный пленум ЦК и ЦКК ЦК КП(б)У в июне 1926 г. Но уже через год сторонники интенсификации процесса украинизации добьются некоторого отступления от предписанного Москвой принципа. В июле 1927 г. очередной пленум ЦК украинской компартии подчеркнет, что «требуется различие между русифицированными рабочими, употребляющими смешанный украинский язык, и русскими рабочими…»[525] Энтузиазм украинских элит, поощряемых из союзного центра, даст свои зримые результаты. В 1927 г. в УССР уже было украинизировано 82 % школ (в городах 49 %), в 1928 г. газет на украинском языке выходило 56 %, в 1930-м уже 88 %[526]. В 1929 г. на пике украинизации нарком просвещения УССР Н.А. Скрыпник заявит: «Новороссии нет… я, может, единственный, кто… вспомнил это слово — «Новороссия». Оно стало чужим для жизни. Для целой страны, для всего человечества»[527]. Украинизация затронет не только территорию Украины, но и ряд областей РСФСР, где компактно проживали этнические украинцы. Между тем, оппозиционные настроения по отношению к украинизации в промышленных районах Юга и Востока Украины с центрами в Екатеринославе, Харькове, Донецке, Одессе, Николаеве не просто сохранялись, но и с течением времени нарастали, нарастал в этих районах и фактический саботаж. Этот конфликт между сторонниками и противниками украинизации принудит Сталина к переосмыслению основ национальной политики и приведет в начале 1930-х гг. к принятию ряда решений, о которых речь пойдет дальше.

Не забудет советское руководство и о задаче революционизировать ближнее (в данном случае украинское) зарубежье и не только примером советской федерации. Необходимого политического эффекта советское руководство решит добиваться уже на ранней стадии существования Советского Союза, проводя акции поддержки трудящихся зарубежных стран. В апреле 1925 г. Сталин отдаст распоряжение Л.М. Кагановичу об отправке 20 вагонов хлеба голодающим Галиции [528].

Процессы консолидации новых национальных государств по ту сторону советской границы уже очень скоро заставят заволноваться советское руководство, которое увидит опасность в обратном «антисоветском» воздействии тамошнего примера на советские части разделенных наций по эту сторону границы.

Национализация элит (или иначе — коренизация кадров) наталкивалась и на ряд управленческих проблем. Русский язык оставался объективно необходимым средством коммуникации и управления. Осознание этого факта приводит советское руководство к необходимости принятия ряда управленческих решений, корректирующих языковую политику. Так, в августе 1923 г. ЦК вынужден принять постановление о ведении всего внутреннего делопроизводства на закавказских железных дорогах на русском языке, сохранив «сношения… с населением на национальных языках»[529].

Шифротелеграмма И.В. Сталина секретарю ЦК КП(б)У Л.М. Кагановичу с сообщением постановления ЦК об отправке двадцати вагонов хлеба голодающим Галиции

9 апреля 1925

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 167. Д. 14. Л. 244]

Надо признать, что большевистское руководство РСФСР и затем Союза ССР, придя к власти, ответило на вызов со стороны национализма целостной политикой, последовательно развивавшей национальное самосознание этнических меньшинств и создававшей множество форм, образующих новые национальные идентичности, целенаправленно внедряемые сверху. Эта политика коренизации, как уже было сказано выше, получила в некоторых современных западных работах емкое и вызывающее название «положительная деятельность», а Советский Союз был определен как «империя положительной деятельности»[530]. Советское руководство вскоре столкнется с непреднамеренными последствиями этой политики, которые найдут свое выражение в резком росте запроса на самостоятельность в организации жизни республик со стороны национальных элит. Так или иначе, эта политика способствовала вызреванию фактически национальных государств в недрах союзного государства, создавала определенные риски для этого союзного государства с его формально-юридической конструкцией, в рамках которого один из его субъектов имел право и мог заявить о выходе из состава. Неизбежные сомнения в прочности конструкции требовали поиска средств и инструментов практической политики, купирующей такого рода риски.

Анализ процессов коренизации позволяет сегодня исследователям обратить внимание на важную черту политики коренизации. Ее проведение на местах не сопровождалась выдвижением нерусских элит в центральные организации. Едва ли не единственным исключением в этом отношении станут украинские элиты[531]. Многонациональный состав первых советских правительств и ЦК РКП(б) свидетельствовал о наднациональном характере этих структур управления, отражавшем наднациональный же, а не многонациональный характер сформировавшейся к тому времени большевистской партии, каким он виделся ее вождям. Ограничение вертикальной мобильности национальных элит своей обратной стороной также имело усиление националистической консолидации и мобилизации на местах и сыграло позднее свою роль в возникновении национальных движений.

Что касается Украины, то после «дебатов» с украинскими писателями, о которых было рассказано выше, вопрос о передаче тех или иных территорий в состав Украины более подниматься не будет, а Сталин вскоре займется и эксцессами украинизации. В начале 1930-х гг. он совершит поворот в национальной политике: станет сокращаться количество «самостоятельных» национальных территорий, дезавуируется актуальность «принципа главной опасности», то есть русской великодержавности. В 1931 г. будет проведен процесс против так называемого Украинского национального центра. В августе 1932 г. в связи с кризисом хлебозаготовок (о чем речь далее) Сталин заявит о неблагополучии в украинских парторганизациях, о засилье в них скрытых националистов и иностранных агентов. Начнется чистка партийного и советского аппаратов, будет проведена замена партийного и советского руководства Украинской ССР, пройдут увольнения и аресты[532]. Важной вехой на этом пути станет постановление Политбюро от 14 декабря 1932 г. с осуждением ошибок украинизации, когда крайкомам Дальневосточному, Казахскому, обкому Центрально-Черноземной области (ЦЧО) будет предписано «немедленно приостановить дальнейшую украинизацию… перевести все украинизированные газеты, печать… на русский язык…» [533]

Проект постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР об украинизации в ДВК, Казахстане, Средней Азии, ЦЧО и других районах СССР

15 декабря 1932

Правка синим карандашом — автограф И.В. Сталина

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 968. Л. 120]

Крайности коренизации станут пресекаться административными и репрессивными методами. Русские постепенно станут