Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин Страница 52

грузинского национализма» и в пространном письме от 28 октября станет успокаивать Ленина: «Их отставка не страшна»[450]. На этот раз поддержать уклонистов Ленин, не владея полнотой информации, откажется. Ленин к тому времени и сам уже успеет решительно осудить «брань против Орджоникидзе» и выразить убеждение, «что все разногласия исчерпаны резолюциями пленума ЦК» при его косвенном участии [451].

И.В. Сталин и Г.К. Орджоникидзе

Июнь 1926

[РГАСПИ. Ф. 422. Оп. 1. Д. 117]

Записка К. Какабадзе в СНК о конфликте Г.К. Орджоникидзе и П.Г. Мдивани в Грузии

31 ноября 1923

[РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 32. Л. 66]

24 ноября Секретариат ЦК РКП(б) в составе Сталина, Молотова и Куйбышева, однако, назначит комиссию во главе с Ф.Э. Дзержинским «для срочного рассмотрения заявлений, поданных ушедшими в отставку членами ЦК Грузии старого состава»[452].

По итогам работы этой комиссии Политбюро 20 декабря вынесет вердикт: политическая линия «Заккрайкома и Орджоникидзе была вполне правильной»[453]. Четверо руководителей грузинской компартии будут отозваны в распоряжение ЦК РКП(б).

Кроме того, в преддверии создания Союза ССР будет решено переименовать Закавказский Союз в Закавказскую Социалистическую Федеративную Советскую Республику, сохранив самостоятельность входивших в нее республик. Решение это состоится 13 декабря 1922 г., т. е. за две недели до учреждения Союза ССР. Организаторов процесса, несомненно, смущало наличие понятия «союз» в названиях обоих государственных образований.

В ходе развертывания «грузинского кризиса» 30 ноября 1922 г. Сталин выступил на заседании Политбюро с докладом о Союзе республик. По его докладу Политбюро утвердило «Основные пункты Конституции Союза Советских Социалистических Республик». 5 декабря на заседании комиссии Пленума ЦК Сталин избирается в состав подкомиссии по выработке текста конституции и декларации. В первой половине декабря он напишет проект «Декларации об образовании Союза Советских Социалистических Республик». 16 декабря комиссия пленума ЦК под председательством Сталина примет проект Договора об образовании СССР и проект декларации, им же и представленные. 18 декабря он выступает уже непосредственно на пленуме ЦК с докладом о проекте союзного договора. Пленум создаст комиссию под председательством Сталина для подготовки I съезда Советов СССР[454].

За пределами Союза ССР будет решено пока оставить Хорезмскую и Бухарскую народные республики, поскольку «независимость Хивы и Бухары гарантирована нами, — как будет подчеркивать нарком иностранных дел Чичерин, — формально в договоре с Афганистаном, и нарушение этого не только жестоко поссорит нас с Афганистаном, но поставит нас перед всем Востоком в положение нарушителей договора и душителей свободных мусульманских государств…» Подобное решение будет «перед Востоком демонстрацией нового империализма»[455]. На некоторое время оставят за бортом нового союзного государства и Дальневосточную Республику.

Протокол заседания Секретариата ЦК РКП(б) с рассмотрением заявления членов ЦК Грузии об отставке в связи с конфликтом с Г.К. Орджоникидзе

24 ноября 1922

Подпись — автогрф В.В. Куйбышева

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 390. Л. 2, 9]

Характерно, что и на этом этапе дискуссии о целесообразности объединения в Союз и его формах не прекратились. На заседании фракции РКП(б) Х Всероссийского съезда Советов, который соберется в Москве для учреждения Союза ССР, будут звучать взаимоисключающие оценки предложенного плана — от «преждевременного выкидыша» до призывов «кончить игру в эту независимку». В конечном итоге фракция поддержит «резолюцию т. Сталина»[456].

29 декабря Сталин выступит на конференции полномочных делегаций РСФСР, УССР, ЗСФСР и БССР с сообщением о порядке работы I съезда Советов СССР, ему же будет поручено сделать на съезде доклад об образовании СССР.

30 декабря 1922 г. в Москве в здании Большого театра соберется I съезд Советов СССР. РСФСР представляли 1727 делегатов, Украинскую ССР — 364, Закавказскую федерацию — 91, Белорусскую ССР — 34. Нормы представительства ясно указывают на неравноправный характер создававшейся федерации. Этот подход Сталин проведет, как мы увидим, и при подготовке Конституции Союза ССР. Съезд утвердил Декларацию об образовании СССР и Союзный договор. Эти документы были подписаны представителями РСФСР, Белорусской ССР, Украинской ССР и Закавказской Социалистической Федеративной Советской Республикой. Впервые в мировой истории появилось «государство наций», союз формально независимых национальных республик с декларативно заявленным формально-юридически правом выхода из состава Союза. Этот Союз можно считать незапланированным результатом Октябрьской революции. Ведь она представлялась лидерам большевиков исходным пунктом мировой революции, а не государственного строительства в отдельно взятой стране «победившего социализма».

Сталин, несомненно, должен был чувствовать себя триумфатором. Разногласия с Лениным были известны не слишком широкому кругу партийных функционеров, а на поверхности именно он, являвшийся руководителем всех возможных партийно-государственных комиссий, докладчиком на всех возможных форумах и спикером, озвучивавшим в прессе основные этапы подготовительной работы, должен был выглядеть демиургом нового государственного образования.

Вполне вероятно, что почувствовал этот нерв политического момента и Ленин, который именно 30–31 декабря 1922 г. диктует статью «К вопросу о национальностях или об «автономизации»»[457]. В ней, извинившись «перед рабочими России за то, что не вмешался достаточно энергично и достаточно резко в пресловутый вопрос об автономизации, официально называемый, кажется, вопросом о союзе советских социалистических республик», он решит подвергнуть разгромной критике этот проект, несмотря, казалось бы, на утрату всякой его актуальности. Он предупредит целевую аудиторию, «что «свобода выхода из союза», которой мы оправдываем себя, окажется пустою бумажкой, неспособной защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ».

«Я думаю, — далее напишет он, — что тут сыграли роковую роль торопливость и администраторское увлечение Сталина, а также его озлобление против пресловутого «социал-национализма»». Через пару страниц текста, Ленин, не называя Сталина прямо, но очень и очень прозрачно указывая в его сторону, продолжит: «Тот грузин, который… пренебрежительно швыряется обвинением в «социал-национализме» (тогда как он сам является настоящим и истинным не только «социал-националом», но и грубым великорусским держимордой), тот грузин, в сущности, нарушает интересы пролетарской классовой солидарности…» Достанется в этой статье и Орджоникидзе, и Дзержинскому, во главе комиссии ЦК разбиравшемуся в деталях «грузинского дела». Если Орджоникидзе «мог зарваться до применения физического насилия, — ужаснется Ленин, …то можно себе представить в какое болото мы слетели». «Я боюсь также, — продолжит Ленин, — что тов. Дзержинский… отличился тут тоже только своим истинно русским настроением (известно, что обрусевшие инородцы всегда пересаливают по части истинно русского настроения…)». Я думаю, что никакой провокацией, никаким даже оскорблением нельзя оправдать этого русского рукоприкладства и что