Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин Страница 33

местных организаций коммунистов, а не в руках Коммунистической партии как целого, а не в руках СНК и выделяемых военных органов. Против этой тенденции приходится бороться». С содокладом будет предоставлена возможность выступить оппоненту Сокольникова члену РВС 5-й армии И.Н. Смирнову. Соглашаясь в целом с тем, что «специалисты нам безусловно нужны», он будет настаивать на расширении полномочий членов Реввоенсоветов: «…командующему армией, фронтом и т. д. предоставляется управление армией, политическому же комиссару предоставляется лишь право в отдельных случаях отменить решение командующего армией или фронтом, сообщая о каждом таком случае в высшее учреждение. В вопросах оперативных они не имеют права делать даже этого. Такое положение совершенно не оправдывается нашим опытом». Смирнов, таким образом, озвучит коллизию, которая так ярко проявится на самом верхнем уровне политико-военного управления в «царицынском казусе»[283]. В поддержку позиции Смирнова будет выступать ряд партийных деятелей, включая близкого к Сталину Ворошилова. Сам Сталин сочтет необходимым солидаризоваться с линией Ленина и Троцкого, озвученной Сокольниковым. Впрочем, сделано это будет в самой общей форме: «Все вопросы, затронутые здесь, сводятся к одному: быть или не быть в России строго дисциплинированной регулярной армии. Ряд бунтов в тылу, на фронтах, ряд эксцессов на фронтах показывают, что непролетарские элементы, составляющие большинство нашей армии, драться добровольно за коммунизм не хотят. Отсюда наша задача — эти элементы перевоспитать в духе железной дисциплины… заставить воевать за наше общее социалистическое дело и в ходе войны завершить строительство настоящей регулярной армии, единственно способной защищать страну. Так стоит вопрос… Проект, представленный Смирновым, неприемлем, так как он может лишь подорвать дисциплину в армии и исключает возможность создания регулярной армии»[284]. В конечном итоге после острых дебатов и в результате работы согласительной комиссии резолюция по военному вопросу на основе тезисов Сокольникова была принята практически единогласно, при одном воздержавшемся. Однако поиск компартией своего места в военном строительстве и руководстве военными операциями затянется надолго…

Письмо И.В. Сталина и Ф.Э. Дзержинского из Вятки В.И. Ленину о начале расследования причин падения Перми и о необходимости принятия срочных мер для предотвращения падения Вятки

5 января 1919

Автограф И.В. Сталина

[РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 24233. Л. 1]

* * *

В Москве Сталин пробудет довольно коротко. 17 мая 1919 г. решением ЦК партии и Совета Обороны в связи с наступлением войск генерала Н.Н. Юденича и угрозой Петрограду Сталин будет направлен для участия в организации обороны «колыбели революции». Уже 20-го числа Ленин подтвердит не только получение датированных днем ранее двух записок Сталина о положении под Петроградом и мерах, необходимых, по его мнению, для укрепления фронта, но и ответной телеграммой сообщит ему «о неослабном надзоре за исполнением» выработанных мер[285]. Через неделю Ленин направит Сталину еще одну телеграмму, демонстративно адресовав ее: «Петроград, Смольный. Зиновьеву для Сталина». Тем самым он, вероятно, выразил свою неудовлетворенность положением дел на вверенном участке работы одному из ближайших своих соратников — Г.Е. Зиновьеву, возглавлявшему в качестве секретаря Петроградское бюро ЦК и Совнарком Союза коммун Северной области. Уже первые строки этой телеграммы вполне объясняют смысл такой адресации. «Вся обстановка белогвардейского наступления на Петроград заставляет предполагать наличность в нашем тылу, а может быть и на самом фронте, организованного предательства». Именно Сталину Ленин поручит «обратить усиленное внимание на эти обстоятельства, принять экстренные меры для раскрытия заговоров»[286]. Еще одну телеграмму аналогичного содержания Ленин направит с такой же адресацией в Петроград в самом конце мая. На этот раз одна из претензий будет уже прямо касаться самого Зиновьева, а не только положения дел на вверенном ему участке работы. Ленин решит изложить ряд претензий, оформив их в виде слухов. «Про Питер говорят, — телеграфировал он, — …что командарм 7-й не в своем штабе, а при Зиновьеве, превращен в адъютанта Зиновьева, оторван от своего штаба, чем приносит вред делу, усиливается хаос и паника»[287]. Зиновьеву предстояло правильно осмыслить эти рекомендации. Сталин решит вступиться за своего будущего непримиримого врага. Ведь в те месяцы, видимо, акивно формировался неформальный «союз» этих деятелей, во многом благодаря которому в начале двадцатых Сталину удастся взойти на большевистский олимп. Уже 2 июня Ленин отреагирует на сообщение Сталина, телеграфировав тому: «Рад, что сообщенное мне оказалось неверным». И эту телеграмму Ленин демонстративно адресует «Зиновьеву для Сталина»[288]. Теперь Зиновьев мог вздохнуть спокойно, гроза прошла стороной. 3 июня Зиновьев вновь получит ленинскую телеграмму для передачи Сталину, а начиная с 5 июня свои телеграммы Ленин станет адресовать им обоим — «Сталину, Зиновьеву».

В эти же дни Сталину удастся одержать маленькую аппаратную победу над Троцким, свидетельством которой следует считать телеграмму, которую он получит 4 июня от Ленина. «Ввиду конфликта, по крайней мере нарастающего, — сообщит Ильич, — между всеми питерскими цекистами и Окуловым, признавая максимум сплоченности в питерской военной работе и необходимость быстрой победы на этом фронте, Политбюро и Оргбюро ЦК постановляют временно отозвать Окулова и направить его в распоряжение Троцкого»[289]. Складывающийся альянс Сталина и Зиновьева «выдавил» с подконтрольной территории члена РВС Западного фронта, представлявшего РВСР, того самого Окулова, который доставил Сталину много хлопот в царицынский период его противостояния с Троцким. Причем Ленину, судя по всему, стоило немалых усилий провести это решение. Всего лишь сутками ранее, в своей телеграмме Сталину он будет настаивать: «Надо, чтобы конфликт с Окуловым не разросся. Обдумайте хорошенько, ибо просто отозвать его нельзя»[290]. Существо конфликта явно напомнило Ленину царицынский казус. Окулов будет требовать полного подчинения 7-й армии, оборонявшей Петроградский округ, командованию Западного фронта, в который она формально входила, и будет докладывать в центр о ее оторванности, «что вносит путанницу и снимает ответственность с работников фронта, лишает их энергии в работе». Причем Ленин, сообщая «питерским цекистам» о требованиях Окулова, не преминет подчеркнуть свою готовность признать это требование справедливым. «Зная постоянную склонность Питера к самостийности, думаю, что Вы должны помочь Реввоенсовету фронта объединить все армии»[291]. Это была не просто личная победа Сталина над Троцким. Верх одержал подход, который предусматривал главенствующую роль политического руководства в решении военно-стратегических и оперативных вопросов. Причем не только Зиновьев, но и Ленин не был чужд именно такого взгляда на вопросы управления. Именно Сталину он будет направлять свои указания, касающиеся военной стороны разворачивавшихся событий[292].

Судя по характеру конкретных ленинских поручений, некоторые из которых процитированы выше, в деле раскрытия «заговоров» Сталину уже тогда не было равных