Ледяное пламя Якова Свердлова - Роман Валериевич Волков Страница 30

Конечно же, планами на будущее своего протеже живо интересовался Яков Свердлов. Николай как на духу поведал ему свои планы и поделился сомнениями — давать ли деру сразу на этапе или все же дождаться прибытия. Вопреки его ожиданиям, Свердлов юношеский энтузиазм не поддержал: «А ты хорошо продумал этот вопрос и ясно себе представляешь, как придется жить на нелегальном положении? Особенно сейчас, когда полиция свирепствует вовсю и большинство подпольных организаций разгромлено?» Давыдов хорохорился и уверял наставника, что ему все нипочем, даром он постигал конспиративную науку во время заключения. Яков нахмурился и сказал медленно, раздельно, с ощутимым металлом в голосе: «По-моему, тебе следует думать не о побеге из ссылки, а о том, как лучше подготовить себя к дальнейшей работе. Понятно?» (113) Давыдову ничего другого не оставалось, кроме как вспомнить о партийной дисциплине и подчиниться приказу руководителя. Ссылку он отбыл, что называется, от звонка до звонка.

А 23 сентября 1909 года закончился тюремный срок самого Свердлова. Яков вышел из ворот Екатеринбургского централа под нежаркое солнышко скоротечного уральского бабьего лета. Три года и три месяца он провел за решеткой. Каким бы ни был он стоиком, а в этот долгожданный момент не смог удержать накативших чувств. «Свобода! Воля! Родимая моя!» — шептал невысокий худой брюнет, прислонившийся к каменной стене. Проходившие мимо прохожие замечали крупные слезы на его щеках. Кто-то отводил взгляд, иные пренебрежительно хмыкали, а некоторые останавливались и заговаривали, пытаясь выведать — нужна ли молодому человеку какая-то помощь. Однако Яков их не слышал. Он полностью растворился в счастливом миге золотого погожего денька, дышал полной грудью и все никак не мог напиться этим пьянящим воздухом свободы. Вскоре Свердлов выпрямился, оправился и энергичным шагом направился по брусчатке по одному из явочных адресов, который узнал через «почту» Давыдова. Надо было срочно наверстывать упущенные годы.

Глава 18. Путешествие на волю и обратно

Свердлов мчался в столицу. Его проводили лидеры Екатеринбургского комитета РСДРП. Организацией руководил И. И. Шварц по кличке Семен. А его заместителем был Николай Накоряков — первый человек, которого Свердлов завербовал для работы на Урале еще во время первомайской демонстрации 1905 года в Казани. Николай заматерел, обзавелся партийным прозвищем — товарищ Назар. Оба местных лидера несказанно были рады гостю и сочли за честь помочь с отправкой в столицу легендарного товарища Андрея (71). Им самим вольной жизни оставалось чуть больше недели.

Прошло четыре года с того момента, как ЦК отправил Свердлова в качестве своего уполномоченного агента на Урал. Он был готов предоставить полный отчет о проделанной работе. Он жаждал этого больше, чем повидать своих родных, встретиться с любимой Кадей. За отчетом должно было последовать новое назначение, очередное невыполнимое задание — самая желанная жизненная цель Якова. Если бы он мог, толкал бы паровоз, чтобы тот шибче крутил колеса, вырываясь из расписания — прямой ракетой летя в Петербург!

Яков сидел без сна сутками напролет в вагоне второго класса, погруженный в размышления. В каком виде сейчас существует Центральный комитет? Кто стоит у его руля? Получится ли сразу же по прибытии решить все вопросы? Ждет ли вообще хоть кто-нибудь его, Якова Михайловича, четырежды арестованного профессионального революционера? Сомнения и терзания Свердлова были небеспочвенны. Российская социал-демократическая рабочая партия была совсем не той организацией, что в разгар Первой революции. Три года жестокой столыпинской реакции изменили ее. Казавшиеся несгибаемыми революционеры стали сговорчивыми и податливыми, склонными не требовать, а договариваться. Было ли место в этой партии лихому товарищу Андрею? Свердлов не знал ответа. А ведь, как известно, нет худшей пытки, чем испытание неизвестностью, особенно — от самых близких товарищей.

Хитроумный Исаак Шварц устроил главную явку Екатеринбургского комитета в массажном салоне Анны Трубиной, своей супруги. Яков Свердлов, как и другие избранные подпольщики, совместил приятное с полезным, заявившись на процедуры прямо из заключения

Двумя годами ранее прошли выборы в III Государственную думу. РСДРП приняла участие в избирательной гонке, но кампанию полностью провалила. Вожделенные мандаты достались всего 20 социал-демократическим депутатам, 11 из которых были меньшевиками. Руководителем фракции стал меньшевик Николай Семенович Чхеидзе. Ему было 43 года, он был прекрасно подготовлен теоретически и был одним из самых сильных полемистов и ораторов в партии. О нем так отзывался другой видный меньшевик Мартов: «Здешние кавказцы говорят, что выбранный Чхеидзе — самый образованный марксист на Кавказе» (117). Но среди 446 депутатов эта двадцатка разрозненных социалистов была не более чем маргинальной мелкой фракцией, по размерам и влиятельности сопоставимой с польско-литовско-белорусской или мусульманской группами. При том, что во II Думе социалистов было 65 человек и это была уже вполне заметная сила.

А в целом же III Дума была чуть менее чем полностью правой и лоялистской. Правых радикалов насчитывалось полсотни, почти сто было депутатов-националистов. Основную же силу представляли октябристы — фракция «Союза 17 октября», представлявшая правоконсервативный крупный капитал (104). октябристов и еще 50 частенько блокировавшихся с ними кадетов да три десятка прогрессистов легко набирали необходимое большинство для принятия любого закона. У эсдеков теоретически союзниками могли быть трудовики числом в 15 депутатов, но на практике все получилось иначе. Дело в том, что выборы в III Думу социалисты-революционеры бойкотировали, однако некоторое количество эсеров все-таки прошло в парламент. И они плюс некоторое число до сих пор сохранившихся динозавров-народовольцев составляли пеструю Трудовую фракцию. Многочисленные партийные разногласия не давали им никакой практической возможности координировать свои действия с эсдеками.

Вождь большевиков в это время жил спокойной размеренной жизнью, отнюдь не похожей на существование среди тревог и забот его последователей. Самым заметным событием в череде похожих друг на друга парижских деньков стала поездка Ленина в конце октября в Брюссель на одиннадцатую сессию Международного социалистического бюро (МСБ). А так Ильич наслаждался велопрогулками, планомерно изучая окрестности Парижа. Самыми приятными моментами были не столь уж частые случаи получения гонораров от издателей. Ленин много писал. В тот момент он, собственно, был больше профессиональным журналистом, публицистом и литератором, нежели профессиональным революционером. Как по расписанию ездил трудиться в парижскую Национальную библиотеку. Авралов он избегал, предпочитая им планомерную работу в здоровом режиме. Надежда Константиновна описывала Марии Александровне Ульяновой распорядок дня ее сына 20 декабря 1909 года: «Вот уже вторую неделю встает в 8 часов утра и ездит в библиотеку, откуда приезжает в 2 часа. Первые дни трудно было так рано вставать, зато теперь он очень доволен (описка по Фрейду,