Бремя власти II - Иван Ладыгин Страница 25

— Все! Теперь все записаны, — буркнул старик, и его глаза сверкнули углями в полумраке. — Вы теперь на последнем месте рейтинга. В самом низу. Теперь дерзайте! Авось, выше головы прыгнете!

Я принял знак. Он был тяжел и холоден в ладони, как долг, как обет…

— Благодарю, Иван Петрович. Благодарю всех! — я обвел взглядом своих соклановцев. Пятьдесят пар глаз горели решимостью, жаждой действия. — А теперь, дорогие друзья, я хочу показать всем вам наш новый дом! Пора осмотреть владения!

Рёв одобрения прозвучал громче пушечного залпа, он потряс стены и вырвался на улицу. Пятьдесят охотников хлынули за мной, как единая, неудержимая лава. Орловская шла сбоку, все еще хмурая, но в ее глазах уже не было прежней слепой ярости — лишь холодная оценка. Юсуповы вышагивали сзади, оживленно обсуждая что-то на своем тайном языке. Мой шаг был тверд. План, наконец, обретал плоть и кровь. Плацдарм был завоеван. А вот война — еще не объявлена.

Через полчаса мы оказались на месте… «Цунами». Причал №7.

Это название звучало как злая шутка. Склад предстал перед нами не просто «запущенным» — он был памятником упадку. Трехэтажная громадина из почерневшего, будто прокопченного пожаром кирпича, впивалась в серое небо кривыми зубьями разбитых окон. Облупившаяся краска свисала лохмотьями, а граффити на стенах были не подростковыми росчерками, а криками агонии, выведенными баллончиками в темноте. Воздух висел плотной, влажной пеленой. Смердело тухлой рыбой, едкой ржавчиной и вездесущей, тяжелой сыростью Невы.

У самых ворот, в глубокой тени, кучковались фигуры. Тени с человеческими очертаниями. В потертых телогрейках, стоптанных кирзовых сапогах. Их пальцы не просто «теребили» приклады обрезов — они сжимали шейки прикладов, поглаживали спусковые скобы, будто ласкали зверей перед выходом на арену. Увидев нашу лавину — пятьдесят вооруженных до зубов охотников — они вжались глубже в тень, как испуганные тараканы, но обрезы напряглись, стволы чуть приподнялись.

Я шагнул вперед, подняв руку ладонью наружу — жест власти, приказа, а не просьбы.

— Песцу маякните, — мой голос прозвучал металлически четко, он перекрыл шепот ветра и плеск воды у причала. — Соломон Козлов на месте. Клан «Гнев Солнца» в полном боевом сборе.

Один из братков, коренастый, с побитым оспой лицом, резко кивнул. Он сунул руку за пазуху телогрейки, и там захрипел примитивный голосовой передатчик. Его слова были неразборчивы, но тон был срочный.

Охотники тем временем рассыпались вокруг громадины склада. Не толпой, а рассредоточились, оценивая подступы, слабые точки, высоты. Голоса доносились сквозь ветер, деловитые, оценивающие:

— Площади — море! Под арсенал, казармы, мастерские… Даже гараж для огненных скакунов развернуть сможем! — крикнул кто-то сверху, уже забравшийся на груду ржавых бочек.

— Фундамент… — Вадим Петрович топнул тяжелым сапогом по бетонной плите у входа. Звук был глухим, монолитным. — Броня. Атаку демонического князя запросто выдержит! Причем даже трещины не появится!

— Окна — дыры! Крыша — решето! — прокричал Мухтарыч, задрав голову и щуря желтые глаза. — Но… вставить рамы, заплавить, накрыть черепицей… К лету будет конфетка, а не развалюха!

Я стоял посреди этого кипения энергии, глядя на почерневшие стены, и улыбка сама расползалась на моих губах. Хотя нет… То был оскал будущего хозяина. В воображении уже вспыхивали чистые, мощные тренировочные залы, грохотал арсенал, полный оружия и артефактов, на главной стене висела гигантская карта операций, утыканная флажками… Здесь будет не склад. А крепость! Наш неприступный плацдарм в будущих заварушках.

Но от этих мыслей меня отвлек визг тормозов. Резкий. Пронзительный.

К складу подкатил потрепанный, но брутальный паромобиль Песца — стальная махина с клепаным корпусом.

Двери захлопали. Вышел сам Степан. Густая, седая борода, черная повязка на левом глазу, жесткое лицо, изрубленное шрамами и морщинами и неизменная трубка в зубах — типичный пират!

Рядом с ним тенью шагал Бармен: лысая, двухметровая гора мышц в застиранной тельняшке, с двуствольным обрезом через плечо, стволы которого смотрели на мир как дула картечницы.

А за ними волочился десяток братков. Настоящие бычары. Лица грубые, глаза беспощадные… Улица. Самая ее грязная суть.

И в этот миг искра проскочила между двумя мирами. Мои охотники, только что деловито осматривающие склад, замерли. Спины выпрямились. Головы повернулись. Их взгляды, еще секунду назад оценивавшие кирпичи, превратились в стальные лезвия и направились на пришельцев.

У братков Песца сжались челюсти, плечи напряглись, руки непроизвольно легли на рукояти ножей, скобы обрезов. Воздух наэлектризовался. Запахло порохом и кровью еще до первого выстрела. Две стаи волков на одной территории. Два закона. Два жизненных принципа…

Настало время — действовать. Я шагнул ровно на линию раздела, между охотниками и братками, и хлопнул в ладоши. Звук был не громким, но резким, как выстрел. Эхо грохнуло о кирпичные стены склада, заставив всех вздрогнуть.

— Спокойно, орлы! — мой голос рубил напряженную тишину, как клинок паутину. Властно. Непререкаемо. — Сегодня мы — ОДНА СТАЯ! — Я обвел взглядом всех — мои серые глаза метали молнии. — Которая будет сражаться против ОБЩЕГО ВРАГА! Против гнили, что разъедает наш город изнутри! — Пауза. Для веса. — Чтобы сразить зверя, порой надо самому стать зверем. На время. Понятно⁈ Уверен, все из вас слышали о Ваське Свинце! Так вот… Сегодня мы его уничтожим!

Тишина после моих слов висела недолго. Она порвалась ворчанием братков и негромким ропотом охотников. Все начали кивать. Сперва робко, потом — с волной согласия. Они скрежетали зубам при этом, но все же соглашались… Дисциплина — это всегда первый шаг к победе.

Песец хрипло кашлянул, словно прочищая глотку от грязи. Он развернул на крыше своего паромобиля большую, грязную, промасленную карту Питера. Грязный палец с обломанным ногтем стал тыкать в точки, оставляя жирные пятна:

— Сенная… Притон «Слеза Ангела». Там их щупальца. «Золотой Куб» на Невском — игорный ад, где моют бабло и режут горла. Рыбный цех «Нептун» в порту — важная артерия для темных делишек. Там грузы, оружие, живой товар… — Палец пополз по карте, врезаясь в район за Обводным каналом. — А тут… сердце гада. Фабрика «Красный Октябрь». Полноценный бункер. Охраны — тьма тьмущая. Свои псины, ловушки, может, даже чародеи на подхвате. Там и Свинец сидит, и его клоун Весельчак — дьявол в фиолетовом макинтоше.

Орловская, стоявшая чуть поодаль, встряла резко, ее голос прозвучал, как удар ледяного кинжала, точный и безжалостный:

— Князь Карамзин. Ярослав Максимович. Его папенька — крыса в Малом совете Императора. Известный дармоед и подлиза Меньшиковой.