Дух Древнего - Александр Четвертнов Страница 23

Я поднялся на ноги и меня качнуло. Опёрся рукой о стену купе. Подавил приступ тошноты. Голова кружилась, но я не стал применять магию. Пока нельзя.

Накатила слабость. Мелькнули мысли, что теперь всё пойдёт по-другому.

Нет. Я мотнул головой. Пусть я больше не переживу этой боли — все стихии на месте и дальше будет не так остро. Но я никогда её не забуду и стребую ответ.

Клянусь, воспоминания будут жить в голове, пока ЦПУ существует. Пусть они и стали моими воротами в мир живых, но это моя заслуга. А сколько духов они загубили?

Нет, не должно такого происходить. Клянусь, Царство мёртвых, в моём лице, передаст им привет.

Клятвы отзвучали и мысли успокоились. Я постоял ещё несколько мгновений. Подошёл к двери и прислушался. Затем приоткрыл её и выглянул наружу.

Никого.

Вышел в коридор. Аккуратно прикрыл дверь и прошёл к себе.

Щелкнул замок. Я шагнул к столу. Скинул с себя костюм с рубашкой и, повесив их на вешалку под потолком, разлёгся на диване.

Что ж, сегодня я вернул четвёртый элемент. Можно сказать, что готов к первому шагу для возвращения себя. Теперь я могу не только собирать обрывки духа, но и развивать имеющееся. Потому что стал полноценным магом — четыре стихии и две энергии.

Теперь у меня два пути. Вернуть своё, или развить ауру за несколько тысяч лет. Ха. Путь один, просто инструмента теперь два…

Неожиданно на своей постели заворочался Тихон. Он перевернулся на спину и захрапел. Как трактор захрапел. С присвистом.

Обалдеть. Надо бы ему к доктору обратиться. Молодой ещё для таких трелей. Ну да ладно — мне не помешает. Сегодня я вернул то, что давно утратил, поэтому спать буду крепко.

* * *

Город полыхал.

Хаттуса, столица царства Хатти, горела и рушилась под ударами молний.

Моих молний.

Горели крыши из тростника и дерева. Плавились каменные стены домов. Превращался в пыль известняк.

Эта пыль клубилась, разлеталась по улицам. Оседала на метавшихся в дыму слугах предателя. Они пытались затушить пожары. Тащили от колодцев вёдра. Лили воду на стены, на себя. Но ничего не помогало. Любой, кто пытался победить огонь, тут же становился его жертвой и умирал в диких мучениях.

Многие понимали всю бессмысленность сопротивления. Прекращали борьбу с огнём. Мчались на центральную площадь.

Они пытались укрыться во дворце: единственном здании, которое пока ещё держалось под моими ударами. Но предатель не пускал их внутрь. Он отгородился щитами и, пытаясь выжить, творил великий ритуал. По его мнению, великий. На деле же — гадкое колдовство.

Я стоял на холме, в лиге от города, и чувствовал в эфире отголоски его действий. Мерзкий жрец решил принести в жертву своих слуг. Тех, кто клялся ему в верности.

Гнусный гойс. Он решил не считаться с законами Мироздания. С законами Богов и Чести. С моими законами.

Он извратил саму суть искусства ради желания возвыситься. А ещё он убил моего друга, царя Хатти — Арнуву Справедливого. И не просто убил, принёс в жертву.

Великого мага! В жертву!

Уверен, мерзавец хотел поглотить его ауру. Но не смог. Потому пытается сейчас наскрести сил от своих людей. Но и здесь у него не получится. Слуги поняли его замысел и ломанулись к городской стене. Оказались за воротами, развернулись в боевые порядки и пошли в атаку на мою армию.

Они поступили хитро. Выбрали участок войска, где стояли силы моих союзников. Видимо, среди них в живых остался кто-то из полководцев, и взял управление на себя.

Что ж, я это предвидел. Более того, я так и хотел. Они надеются прорваться, но угодили в ловушку. Магов среди них не осталось, а мои, как раз, стоят в рядах союзников.

Я дождался, когда войско противника пересечёт невидимую границу ритуала. Помедлил ещё несколько минут, чтобы их смерть точно не дала сил предателю, и поднял руку вверх. Пора!

Эфир подчинился моей воле, моему духу. Воздух богов скрепил элементы мироздания, наполнил их энергией, и с чистого неба по дворцу ударила молния.

Не просто молния, а царица всех молний. Огромная, толстая, она вместила в себя сотню, тысячу обычных.

Защита предателя исчезла. Разлетелась на эфирные осколки. Казалось, я слышу, как он кричит от боли. Как он проклинает своих сообщников.

Да-да, я знаю о них. Не сам же он додумался принести в жертву Арнуву и переделать тот мир, который мы с ним создали. С ним и Мернепом, оставшимся царствовать в Египте.

Нет, это заговор. Его надоумили другие колдуны из Ассирии. Они дождались, когда мы победим орден Титанидов, и только потом попытались убить нас троих. Троих великих магов.

Они совершили покушение на Мернепа во время прогулки. Напали на меня, после уничтожения стен Трои.

Дерзкий замысел. Дерзкий и глупый. Но он сработал. Пусть и частично. У них получилось с Арнувой. Почти получилось с Мернепом. Но об меня они обломали зубы, и сейчас пожинают плоды своей глупости.

Мернеп уже оправился от нападения и выступил с войском против Ассирийцев. Я же почти….

Я взмахнул рукой, и вторая царица молний ударила по дворцу, не оставив от него камня на камне.

Всё, теперь закончил. Смерть бывшего жреца царства Хатти прогремела на весь эфир. Эхо от распавшегося ритуала попыталось ударить в мои войска, оживить слуг предателя. Но я крутанул запястьем и оно развеялось.

Победа!

Внезапно голову пронзило болью.

— Кириллос! Это Ирсу! — раздался в ушах ментальный крик Мернепа. — Ирсу предал нас….

Голос друга сменился хрипом. Перешёл в стон и потонул во взрыве эфира. Я припал на колено и воочию увидел, как где-то далеко рушатся горы. Как поднимается шквальный ветер. Как огромные, величественные пирамиды заметает стеной песка. Как плодородная земля превращается в пустыню.

— Ирсу, — зарычал я, когда в глазах прояснилось.

Последствия от смерти Мернепа оказались такой силы, что эфир до сих пор бурлил. Воздух богов штормило и крутило в ураганах. Если не успокоить, то всё здесь превратится в пустыню.

Я встал на ноги. Развёл руки в стороны и раскрыл ауру. Мой Дух взметнулся над холмом, распростёрся гигантским плащом, орлиными крыльями, и я стал втягивать эфир. Поглощать его.

Каналы перевоэлементов и энергий в моей ауре напряглись. Переполнились силой. Что бы слить её я посмотрел на ближайшую гору. Надеюсь, жители Хаттусы, которых я