Сказки Эро Салмелайнена - Эро Салмелайнен Страница 2

диссертацию отклонили. Салмелайнен был так подавлен провалом, что отказался от научного поприща и переехал из Хельсинки в провинциальный городок Куопио, где занимался переводами и сотрудничал в местной газете. Однако он остался верен своей любви к родному языку. Он безвозмездно преподавал финский язык в местной школе для девочек и продолжал составление следующих выпусков сказок, которые увидели свет в 1863 и 1866 годах.

Эро Салмелайнен умер в 1867 году в возрасте 37 лет. Он как будто рожден был для того, чтобы выполнить одну из исторических задач, стоявших перед финским народом в пору интенсивной борьбы за создание национальной культуры.

Довольно скоро на сказки Салмелайнена обратили внимание русские любители народной поэзии, в частности такая замечательная личность, как Иван Александрович Худяков, революционный демократ, умерший 34 лет от роду в сибирской ссылке, но успевший опубликовать сборник «Великорусских сказок» и ряд других фольклорных сборников, составить в ссылке уникальный «Верхоянский сборник» — первые публикации якутского фольклора на русском языке. Худяков стремился ознакомить читателей с устно-поэтическим творчеством народов, населяющих Россию. С этой целью он издал в 1863 году книгу «Материалы для изучения народной словесности», в которой имеется раздел «Образцы финских сказок». В нем опубликовано 15 сказок из первых выпусков сборника Салмелайнена в переводе на русский язык (переводы были сделаны студентами-финнами, обучавшимися в Московском университете).

Хотя сборник, составленный Салмелайненом, и называется «Сказки и предания финского народа», собственно преданий в нем нет; слово «предание» здесь употреблено как синоним сказки, поскольку научные термины в то время еще не определились.

В первый выпуск вошли исключительно волшебные сказки, всего 26 широко распространенных и наиболее любимых в народе сказочных повествований. Такой выбор не случаен. Монументальные эпические устно-поэтические произведения были наиболее почитаемы поборниками национальной культуры. Со времени выхода в свет полного издания «Калевалы» прошло всего три года, и это не могло не оказать влияния на вкусы читателей.

Во втором выпуске также преобладают волшебные сказки: из 23 текстов только три относятся к бытовым. Третий выпуск состоит целиком из сказок о животных. Он открывается циклом «Приключения Медведя, Волка и Лиса», состоящим из популярных в Финляндии и Карелии международных сюжетов о животных. В данном случае больше, чем в волшебных сказках, ощущается рука литератора Салмелайнена: не только в манере пересказа, но и в компоновании сюжетов, которые в народе обычно рассказываются как отдельные произведения или же объединяются в небольшие (два-три сюжета) композиции. Кроме этого цикла, в третьем выпуске опубликован ряд финских, карельских и эстонских сказок о животных.

Четвертый выпуск в жанровом отношении не является таким однородным, как первые три. Наряду с волшебными сказками сюда вошли народные легенды христианского происхождения, бытовые сказки и анекдоты о глупом черте.

Во всех полных переизданиях сказок Салмелайнена сохранен первоначальный порядок, как, впрочем, и в переизданиях сказок братьев Гримм, и нет надобности менять этот порядок, тем более что такие сборники являются памятниками литературы и культуры. Но поскольку в данном издании представлены лишь избранные тексты, главным образом из двух первых выпусков, несколько волшебных и бытовых сказок из четвертого выпуска помещено перед сказками о животных, которые завершают сборник.

Читателю нетрудно обнаружить, что в сборнике Эро Салмелайнена отсутствуют сатирические сказки, выражающие отношение крестьянства к господствующим сословиям, в особенности к духовенству. Но эти сказки — большая редкость вообще в сборниках XIX века. Во-первых, их нельзя было издавать из-за цензуры. Так, например, А. Н. Афанасьеву пришлось издать антиклерикальные и антибарские сказки под названием «Заветные сказки», анонимно, без указания года выхода, в Женеве в 60-е годы. Во-вторых, многие собиратели не записывали сатирические сказки из-за их политической заостренности, находя их, кроме того, грубыми или фривольными.

Сказки Салмелайнена не являются литературными сказками. Это народные сказки, бережно и осторожно отредактированные составителем. Он стремился к принятой в то время в Европе научности издания: указывал в примечаниях на сходные сюжеты в репертуаре других народов, сказки которых к тому времени были уже изданы. Он отмечал также место записи, правда, чаще только область или провинцию — например: «из русской Карелии», «из финской Карелии», «из Хяме» и т. д., в редких случаях называя деревню, где была записана сказка. Можно думать, что Салмелайнен фиксировал место записи настолько точно, насколько позволяли записи, сделанные разными собирателями. Подробные данные о сказочнике, его имя, возраст, род занятий, место жительства собиратели в те времена еще отмечали крайне редко.

Судя по названию сборника, его содержание должно бы составлять финские сказки. Но фактически большинство текстов, вошедших в сборник, записано в Карелии. Почему же тогда сказки финского народа? Дело в том, что — в XIX веке карелы не считались самостоятельной народностью. Как финские, так и русские исследователи того времени причисляли карел к «финскому племени» по причине близости языков, многих черт традиционной культуры и фольклора, о чем свидетельствуют, в частности, «Калевала» и «Кантелетар». Особенно много карельских сказок в первых двух выпусках: в первом из 26 волшебных сказок от карел, восточных и западных, записано 22 текста; во втором выпуске карельских сказок 17, финских 7. Это объясняется тем, что в Карелии, как в русской, так и финляндской, волшебная сказка в то время жила еще полнокровной жизнью, в то время как в Финляндии традиция сказывания сказок начала уже угасать. Кроме того, на территории Карелии финские собиратели XIX века записывали фольклор более интенсивно, чем в Финляндии. Причина такого положения заключается в огромном авторитете Лённрота, который обнаружил лучшие эпические песни в русской Карелии, а лучшие лирические песни — в финской Карелии. Поэтому молодые собиратели в первую очередь устремлялись в Карелию и не обманулись в своих ожиданиях — Карелия была богата всеми жанрами фольклора, в том числе и сказками.

Как уже отмечалось, Салмелайнен отнесся к текстам сказок очень бережно. В XIX веке фольклорные тексты даже для научных изданий подвергались известной обработке, хотя многие уже понимали значение аутентичности устно-поэтических произведений. Так, например, И. А. Худяков подчеркивал, что «текст сказок должен быть неприкосновенным наравне с текстом священного писания»[3]. Как показало исследование Пиркко-Лийсы Раусмаа, сличившей рукописные записи сказок с текстами Салмелайнена, литературная обработка их оказалась меньшей, чем считалось раньше фольклористами. Салмелайнен унифицировал язык сказок в фонетическом и морфологическом отношении, то есть сказки, рассказанные на разных диалектах, он пересказал на понятном для большинства языке, но при этом, что необходимо подчеркнуть, не касался лексики. Значение областных лексем составитель пояснял в примечаниях. В некоторых случаях Салмелайнен устранял нелогичности композиции и не принятые в печати слова, а также особо грубые эпизоды, заменив их