Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин Страница 164

зала он задал риторический вопрос: «Товарищи, в том, что военно-политический заговор существовал против советской власти, теперь, я надеюсь, никто не сомневается». Он перечислил людей, которые, по его мнению, составляли ядро этого заговора, «стимулировавшегося и финансировавшегося германскими фашистами». К политическим руководителям он отнес Троцкого, Рыкова, Бухарина, Рудзутака, Карахана, Енукидзе, к «военной линии» — Ягоду, Тухачевского, Якира, Уборевича, Корка, Эйдемана, Гамарника. Все они имели «систематические сношения с германскими фашистами, особенно с германским рейхсвером». Далее Сталин уточнил: «Я пересчитал — 13 чел. Из них 10 чел. шпионы». Особые претензии Сталин предъявил Тухачевскому: «Я его считал не плохим военным», а «он оперативный план наш, оперативный план — наше святая-святых, передал немецкому рейхсверу… Для благовидности на Западе этих жуликов из западно-европейских цивилизованных стран называют информаторами, а мы-то по-русски знаем, что это просто шпион». Об уровне сталинской аргументации и степени его убедительности предоставляем читателю возможность судить самостоятельно по пространному пассажу, в котором он сообщает аудитории об истории вербовки «патентованных шпионов»:

Первые Маршалы Советского Союза: М.Н. Тухачевский (расстрелян в 1937 году), С.М. Буденный, К.Е. Ворошилов, В.К. Блюхер (умер в заключении в 1938 году), А.И. Егоров (расстрелян в 1939 году)

Январь 1936

[РГАСПИ. Ф. 422. Оп. 1. Д. 266]

«Есть одна разведчица опытная в Германии, в Берлине. Вот когда вам, может быть, придется побывать в Берлине, Жозефина Гензи, может быть, кто-нибудь из вас знает. Она красивая женщина. Разведчица старая. Она завербовала Карахана, завербовала на базе бабской части. Она завербовала Енукидзе. Она помогла завербовать Тухачевского. Она же держит в руках Рудзутака. Это очень опытная разведчица — Жозефина Гензи. Будто бы она сама датчанка на службе у германского рейхсвера. Красивая, очень охотно на всякие предложения мужчин идет, а потом гробит. Вы, может быть, читали статью в «Правде» о некоторых коварных приемах вербовщиков. Вот она одна из отличившихся на этом поприще разведчиц германского рейхсвера»[1549].

Речью Сталин свое участие в работе Военного совета не ограничил, он был не только слушателем, но и активным комментатором происходившего, часто перебивавшим не только выступавших, но и ведущего заседание Ворошилова. Завершилось заседание 4 июня. Напоследок Сталин решил задать «нескромный вопрос»: «Я думаю, что среди наших людей как по линии командной, так и по линии политической есть еще такие товарищи, которые случайно задеты. Рассказали ему что-нибудь, хотели вовлечь, пугали, шантажом брали. Хорошо внедрить такую практику, чтобы, если люди придут и сами расскажут обо всем — простить их. Есть такие люди?» Получив поддержку зала: «Безусловно. Правильно», он закончил свою мысль: «Простить надо, даем слово простить, честное слово даем»[1550].

Начало чистки в армии было для Сталина настолько важным, что он не поехал в Тбилиси на похороны собственной матери, умершей 4 июня. В день окончания следствия, 9 июня, Сталин дважды принял прокурора СССР А.Я. Вышинского, на второй встрече присутствовали Молотов и Ежов. В этот же день Вышинский подписал обвинительное заключение по этому делу[1551].

Шифротелеграмма И.В. Сталина всем ЦК республик, крайкомам и обкомам о проведении митингов в поддержку применения высшей меры наказания Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим

11 июня 1937

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 308. Л. 96]

Иона Эммануилович Якир

1930-е

[Из открытых источников]

Не забыл Сталин и о мобилизации в нужном направлении общественного мнения. 11 июня под руководством председателя Военной коллегии Верховного суда СССР В.В. Ульриха состоялся суд, который начался в 9 часов утра, без права на обжалование и без участия адвокатов. В день суда за его подписью в республиканские ЦК, крайкомы и обкомы ушла шифровка с директивой: «В связи с происходящим судом над шпионами и вредителями Тухачевским, Якиром, Уборевичем и другими ЦК предлагает вам организовать митинги рабочих, а где возможно и крестьян, а также митинги красноармейских частей и выносить резолюцию о необходимости применения высшей меры репрессии»[1552].

Многочисленные митинги были организованы очень оперативно, так как времени на раскачку не было. Суд завершил свою работу в 23.35, восемь человек, приговоренных к высшей мере, расстреляют той же ночью. Перед судебным заседанием обвиняемым разрешили обратиться к Сталину с заявлениями. Некоторые этим предложением воспользовались. На заявлении И.Э. Якира члены Политбюро оставили свои ремарки. Сталин: «Подлец и проститутка»; Ворошилов и Молотов: «Совершенно точное определение»; Каганович: «Мерзавцу, сволочи и бляди одна кара — смертная казнь»[1553].

Г.Г. Ягода, М.И. Калинин, И.В. Сталин, В.М. Молотов, Л.П. Берия с группой работников НКВД СССР, награжденных орденами СССР

17 февраля 1936

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1653. Л. 2]

С 5 июня по 21 ноября 1937 г. — между двумя заседаниями Военного совета были арестованы 27 его членов, в ходе ноябрьского заседания еще пятеро, до конца года еще шестеро[1554]. Из 42 выступавших на июньском заседании Военного совета в прениях по докладу Ворошилова 34 чел. (80 %) в 1937–1939 гг. были арестованы и расстреляны[1555]. На ноябрьском заседании, которое прошло уже без участия Сталина, Ворошилов призвал всех «до конца довести начатую работу по ликвидации всякой мерзости, контрреволюционной предательско-шпионской гнуси»[1556].

Итоги этой «очистительной» работы хорошо известны. По делу «военно-фашистского заговора» были привлечены 408 чел., из них все, кроме семерых, были приговорены к высшей мере наказания. Однако чистка армии вышла далеко за границы этого дела. Всего, по данным «Справки КГБ СССР и Генеральной прокуратуры СССР в Комиссию Политбюро ЦК КПСС о дополнительном изучении материалов, связанных с репрессиями в РККА» от 24 февраля 1988 г., в 1937–1939 гг. были привлечены к уголовной ответственности 21 513 военнослужащих начальствующего состава[1557]. Если судить по «Справке о количестве уволенного командно-начальствующего и политического состава за 1935–1939 гг. (без ВВС)», то всего за указанный период из армии и военно-морского флота уволили 48 773 чел. командно-начальствующего состава. 11 178 чел. из них были восстановлены на службе к моменту подготовки этой справки, то есть к концу марта 1940 г.[1558] В 1940 г. удельный вес командно-начальствующего состава с высшим военным образованием по сравнению с 1936 г. снизился вдвое. В результате командный состав с высшим образованием составлял в 1940 г. 2,9 %, запаса — 0,2 % от общего числа командиров[1559]. О профессиональной готовности военных кадров в этом контексте можно было теперь думать только в отдаленной перспективе.

Глава 5

«По линии внешней политики СССР»