Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин Страница 145

очутилась в критическом положении», создан «опасный разрыв между промышленностью и потребностями обороны», что явилось следствием многолетней и систематической вредительской работы в военной промышленности; отсутствия бдительности у партийного руководящего состава; чрезмерного доверия к специалистам и т. д. Специальной комиссии предписывалось «в кратчайший срок произвести чистку всего личного состава военной промышленности до заводов включительно», в двухнедельный срок «обновить» руководящий состав военной промышленности[1363]. В октябре о «некоторых итогах» реализации принятых решений, включая расстрелы, будет решено сообщить в печати[1364]. Впрочем, о военном и оборонном строительстве нам предстоит поговорить в специальной главе.

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О контрреволюционной организации в военной промышленности»

18 июля 1929

Автограф А.Н. Поскребышева

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 319. Л. 26]

* * *

В связи с увеличением численности репрессированных 27 июня 1929 г. Политбюро приняло решение «Об использовании труда уголовно-заключенных»[1365]. ОГПУ поручалось использовать старые и создавать новые лагеря в отдаленных районах «для эксплуатации их природных богатств путем применения труда лишенных свободы». В июле решение Политбюро было оформлено постановлением СНК СССР с таким же названием. Серией последовавших директивных документов было создано Главное управление лагерей (ГУЛАГ) ОГПУ[1366].

Сталин и советское руководство увидели в организации принудительного труда, в том числе, и экономический ресурс. Объекты сталинских строек коммунизма в значительной степени возводились руками заключенных. Эта категория трудовых ресурсов постоянно имелась в виду высшими советскими руководителями. Так, в июле 1932 г. Сталин направил письмо Орджоникидзе, Молотову и Кагановичу с рекомендацией «пересмотреть постановления Политбюро и разрешить использовать на Магнитогорском строительстве [15–20] тыс. осужденных». В этот период не совсем «приличный» характер использования в массовых масштабах принудительного труда еще будет беспокоить Сталина, и он даст совет, что «осужденных можно разбросать по отдельным участкам», и это «не будет бросаться в глаза»[1367].

В апреле 1933 г. Политбюро примет решение об организации трудовых поселений ОГПУ «для размещения в них и хозяйственного освоения вновь переселяемых контингентов»[1368]. Однако ГУЛАГ не оправдает затраченных на него средств, на его содержание будет требоваться все больше дотаций. Только в отдельных случаях и в короткие промежутки времени лагерная экономика бывала эффективной. Рост числа заключенных будет происходить в соответствии с волнами репрессивных кампаний: коллективизация, Большой террор, ужесточение трудового законодательства, так называемые национальные операции в конце 1930-х. Разговор об этом ожидает читателя впереди.

Письмо И.В. Сталина и Г.К. Орджоникидзе Л.М. Кагановичу и В.М. Молотову об использовании осужденных на строительстве Магнитогорского комбината

14 июля 1932

Автограф Г.К. Орджоникидзе. Подписи — автографы И.В. Сталина и Г.К. Орджоникидзе

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 78. Л. 39–39 об.]

«Большое отступление»? Интерлюдия середины 1930-х гг

В 1946 г. увидела свет работа Н. Тимашева «Большое отступление», с момента выхода которой и до сегодняшнего дня в историографии развивается дискурс о своеобразном «потеплении» или «политике умеренности» середины 1930-х гг.[1369] Как нам кажется, нет особых оснований говорить ни о большом отступлении, ни о политике умеренности. Речь следует вести о ситуативном реагировании сталинского руководства на проблемы, возникавшие в ходе реализации взятого курса.

Так или иначе, но признаки оттепели, в значительной мере вынужденной обстоятельствами, станут наблюдаться уже в середине 1931 г. Тогда после реабилитации некоторых ранее осужденных специалистов-«вредителей» предпринимались и меры более общего порядка. 10 июля Политбюро утвердило сразу два взаимосвязанных постановления. Первым с названием «Вопросы ОГПУ» это ведомство было лишено права на аресты коммунистов без согласия ЦК, на аресты специалистов — без согласия соответствующего наркома. В последнем случае при разногласиях ОГПУ и наркомата вопрос выносился для решения в ЦК (то есть в Политбюро). Все приговоры коллегии ОГПУ о расстрелах теперь должны были утверждаться в ЦК. По «политическим делам» ОГПУ теперь запрещалось держать арестованных под следствием более трех месяцев, само дело должно было быть передано в суд либо решено постановлением коллегии ОГПУ[1370]. Другое постановление под названием «О работе технического персонала на предприятиях и об улучшении его материального положения» содержало, как подчеркивается в современной литературе, развернутую программу юридической и политической реабилитации специалистов[1371]. В конце ноября 1931 г. зампред ОГПУ А.И. Окулов сообщил Сталину об освобождении в мае — ноябре 1931 г. 1280 осужденных специалистов и о прикреплении их к конкретным предприятиям. Понятно, что эти меры были вызваны практическими потребностями экономики, а не сменой ориентиров социальной политики режима[1372]. Еще одной важной мерой, оформленной постановлением ЦК от 10 июля 1931 г., стало запрещение органам прокуратуры, милиции, уголовному розыску вмешиваться в производственную жизнь предприятий, осуществлять следственные действия без разрешения их дирекции или вышестоящих органов[1373].

В середине 1930-х гг. были ненадолго свернуты массовые репрессивные акции. 8 мая 1933 г. ЦК ВКП(б) и СНК издали инструкцию, адресованную партийным и советским работникам, органам ОГПУ, суда и прокуратуры. Ею отменялись массовые выселения крестьян при сохранении индивидуальных выселений активных «контрреволюционеров» в пределах установленного лимита в 12 тыс. хозяйств в масштабах всей страны. Должностным лицам, не уполномоченным по закону на производство таких действий, запрещалось производить аресты, применять заключение под стражу до суда за маловажные преступления. Для мест заключения, подведомственных ОГПУ, Наркомату юстиции и Главному управлению милиции (кроме лагерей и колоний), устанавливался предельный лимит заключенных. Фактическую численность находившихся там заключенных следовало сократить с 800 тыс. до 400 тыс. чел. Осужденным на срок до трех лет предписывалось заменить лишение свободы принудительными работами на срок до одного года, а оставшийся срок считать условным. Во всех республиках, краях и областях было предписано создать разгрузочные комиссии, а общее руководство возлагалось на Наркомат юстиции во главе с Н.В. Крыленко[1374]. Поставленная задача будет достаточно оперативно решена, и уже 19 июля Крыленко доложит Сталину и Молотову об исполнении директивы. Будут сокращены планы ОГПУ по увеличению населения трудпоселков. Вместо первоначального миллионного лимита в июне 1933 г. будет утвержден новый лимит, сокращенный до 550 тыс. трудпоселенцев. И этот урезанный «план» органы ОГПУ не выполнили: в спецссылку были отправлены за весь 1933 г. «лишь» чуть более 268 тыс. новых поселенцев, а общее количество трудпоселенцев сократилось с 1 142 084 до 1 072 546 чел.[1375]

В июне 1935 г. ЦК ВКП(б) и СНК издали совместное постановление «О порядке производства арестов», согласно которому «аресты… органы НКВД впредь могут производить лишь с согласия соответствующего прокурора». Устанавливался порядок согласования арестов руководящих работников и членов партии с руководителями наркоматов, ведомств и партийных