Император Пограничья 13 - Евгений И. Астахов Страница 11

Мальчик сжал кулаки. Он должен узнать правду. Пусть даже она окажется страшной. Лучше знать, чем мучиться неизвестностью и выслушивать насмешки одноклассников. Где-то должны быть документы, записи, хоть что-то об отце. Может, в остроге его кто-то знает?

Пётр решительно кивнул сам себе. Он найдёт правду об отце. И тогда сможет либо гордиться им, либо… либо хотя бы понять, почему мать так упорно молчит.

* * *

Пять дней прошло с моей публичной декларации о нелегитимности Сабурова. События развивались стремительно, словно лавина, которую я сам же и запустил.

Князь Оболенский сдержал слово — на следующее утро после нашего разговора в Эфирнете появилось его официальное заявление. Матвей Филатович признал Сабурова узурпатором, захватившим власть незаконным путём. При этом, как он и предупреждал, Сергиев Посад расторг вассальные отношения с Маркой Угрюм, формально дистанцировавшись от конфликта. Хитрый политический ход — поддержать меня, но оставить пространство для манёвра.

Финансирование от Оболенского позволило нанять две ратные компании для защиты караванов. Не то чтобы я не мог этого сделать и без его помощи, но чертовски приятно, когда банкет оплачивают другие.

Первой, что неудивительно, стала Ярослава Засекина со своими Северными Волками — княжна сразу откликнулась на предложение. Второй компанией стал Перун Воротынцева. По всем направлениям, кроме дороги на Сергиев Посад, где охрану обеспечивали люди князя, наши грузы теперь сопровождали опытные наёмники.

Предусмотрительность оправдала себя уже через два дня. Первый налёт случился на караван, шедший в Тверь — полсотни наёмников Сабурова попытались перехватить груз с оружием из наших магазинов. Северные Волки встретили их организованным огнём, потеряв троих ранеными против восьми пострадавших у противника. Нападавшие отступили, поняв, что лёгкой добычи не будет.

За неделю произошло ещё четыре попытки атак на караваны и три рейда на деревни под нашей защитой. Разведка Коршунова работала безупречно — его люди засекли подготовку каждого налёта. Дозоры в лесах и постоянное патрулирование Скальдом позволили нам встречать врага подготовленными. В Уршельское я отправил Черкасского с Безбородко — они сожгли половину атакующего отряда огненными заклинаниями. В Заречное выехала Василиса с отделением Валькирий — геомантка создала каменные укрепления прямо во время боя, превратив деревенскую площадь в крепость. Копнино успешно защитил отряд Феофана Рысакова.

Не все выдержали напряжение. Около семидесяти человек — знатные ученики с семьями, приехавшие за бесплатным обучением магии — покинули Угрюм, когда масштаб конфликта стал очевидным. Я не удерживал их. Те, кто пришёл за дармовщиной и сбежал при первых трудностях, всё равно не стали бы настоящими защитниками Пограничья.

Моё обращение к подданным Владимирского княжества вызвало настоящую бурю. Коршунов докладывал о панике в боярских домах — созывались экстренные семейные советы, многие дворяне заняли выжидательную позицию. Бояре, недовольные Сабуровым, вроде Скрябина, тайно радовались, но публично осуждали «мятежника Платонова». На рынках и в трактирах простой люд открыто обсуждал странности в смерти Веретинского — многие вспоминали, как внезапно всё произошло.

В Пограничье деревни, пострадавшие от наёмников, открыто поддержали меня. Те поселения, что ещё колебались, теперь просили защиты — за эти дни к нам присоединились ещё пять деревень.

Ответ Сабурова последовал быстро. Его пресс-секретарь назвал меня «буйным безумцем» и «лживым проходимцем», во Владимире прошли массовые аресты за «распространение клеветы». Герольды зачитали новый указ — награда за мою голову увеличена до двадцати тысяч рублей. Эфирнет захлестнула волна опровержений от наёмных писак — появились даже «свидетели» естественной смерти Веретинского, включая патологоанатома, якобы подтвердившего самовозгорание. На меня вылили ушаты грязи — нищий род, потеря имущества, моя казнь за бунт и помилование, связи с криминалом.

Наёмники отреагировали предсказуемо — часть компаний подняла цены, ссылаясь на «политические риски». Зато после новостей о разгроме Грозовой Стражи под Николопольем по лагерям поползли слухи о моей магической силе. Некоторые командиры теперь дважды думали, прежде чем вести людей против «мага, превращающего врагов в кровавую стружку».

Всё это время не прекращалось строительство фортов. Сотни рабочих трудились день и ночь, возводя пятиугольные бастионы вокруг Угрюма. Грановский с майором Беспаловым лично контролировали каждый этап — от закладки фундамента до установки орудийных позиций.

Сейчас я стоял на стене первого полностью готового форта, осматривая результат недельного труда. Утренний туман стелился по земле, окутывая людей и постройку призрачной дымкой. Я шёл по гребню стены, проверяя каждую деталь конструкции. Пять метров известняка, усиленного арматурой — эти стены выдержат прямое попадание из полевого орудия.

— Пороховые погреба готовы к загрузке, — майор Беспалов указал на люки в полу каземата. — Три уровня подземных галерей, как вы и приказывали. Дистанционные запалы проведены к командному пункту — в случае прорыва врага форт можно взорвать за тридцать секунд.

Семён Вахлов, наконец приехавший из Рязани с семьёй, присоединился к нам на северном бастионе. Худощавый сапёр с проницательными глазами и привычкой постоянно вертеть в пальцах какую-нибудь мелочь — болтик, проволочку, кусочек металла — осматривал минные поля через бинокль.

— Тройная линия установлена по всем правилам, — доложил он. — Применил систему селективного подрыва — каждый сектор минного поля активируется отдельно. Враг думает, что нашёл безопасный проход, углубляется, а мы взрываем мины у него за спиной.

— Отлично, — одобрил я. — Система управления надёжная?

— Дублированная. Даже если повредят связь с одним сектором, остальные останутся под контролем.

— Хорошая работа, Семён.

Капитан Журавлёв уже стоял у миномёта, установленного на орудийной платформе. Молодой артиллерист проверял механизмы наведения, его обожжённая щека подёргивалась от сосредоточенности.

— Готовы к пробной стрельбе, Ваше Сиятельство! — доложил он.

— Цель — тот холм в восьмистах метрах, — указал я. — Три выстрела. Проверим точность и время перезарядки.

Первый снаряд ушёл с глухим хлопком, прочертив дугу в туманном воздухе. Взрыв поднял фонтан земли точно на вершине холма. Расчёт работал слаженно — второй снаряд последовал через двенадцать секунд, третий — через одиннадцать.

— Отлично, — одобрил я. — Теперь координация с соседним фортом. Журавлёв, свяжитесь с их артиллеристами.

Пока капитан отдавал распоряжения, ко мне подошёл Грановский с полевой книжкой в руках. Мой заместитель выглядел измождённым — пять дней почти без сна давали о себе знать.

— Второй форт полностью готов, воевода, третий — на семьдесят процентов. Четвёртый и пятый — фундаменты заложены, стены начнём завтра. Но