Слишком близко к тебе - Ана Сакру Страница 40

Три дня спустя. Пятница.

Будит меня звонок мамы. Сажусь на кровати, с трудом разлепляя глаза и прикладывая к уху телефон.

– Да, привет…– зеваю в трубку, рассеянно обводя взглядом комнату.

Я одна. Яркие солнечные лучи заливают проем между задернутыми шторами. Нос щекочет насыщенный цветочный аромат… Ищу его источник и, опустив взгляд, чуть не визжу прямо в динамик.

О, Боже! Прямо у моих ног на кровати целых ворох малиновых лилий. Такие красивые…!

Как он… Я же закрывалась на ночь.

Кошусь на распахнутую балконную дверь и, засмеявшись от взорвавшейся в крови дозы дофамина, падаю обратно на кровать.

Дурак, убьется же когда-нибудь!

– Милая, ты меня слышишь?! – тараторит в трубку мама.

– Да-да, извини…

– В общем, поздравляю тебя, моя ягодка! Ты у меня умница, я тобой горжусь! Мы уже скоро приедем и я тебя расцелую! Ну и привезу пода-а-арок… – продолжает мать, – Назар тоже кстати передает тебе привет и поздравляет с девятнадцатилетним!

– Спасибо, ему тоже привет, – отзываюсь, снова садясь на кровати. Протягиваю руку к нежным цветам. Глажу лепестки… Сколько они тут лежат? Надо в вазу срочно, а то завянут.

– Какие планы на вечер? – интересуется мама.

– М-м, Эмиль сказал, что Назар Егорович будет не против, если гости придут сюда, так что…

– Да, конечно, я думаю так даже лучше, – заверяет мама, а затем добавляет заговорщическим тоном, – Как вы там кстати? Ладите?

Я подвисаю, мгновенно краснея до такого состояния, что от внутреннего жара сложно дышать. Запретные картинки, как мы "ладим", проносятся перед глазами.

– Нашли общий язык? – допытывается мама.

Кхм.. Язык? О, да-а-а, что-что, а языки друг друга мы точно нашли.

А вчера в бассейне еще и… Жмурюсь, закусив щеку. Тру лоб правой рукой и тут же будто обжигаюсь собственной ладонью, вспомнив, что я трогала ей вчера. Стыдно и сладко. И точно маме не рассказать. И вообще никому…

Потому что я не знаю как это описать и в какие рамки втиснуть. Мы не говорим о чувствах или о том, что между нами происходит. Просто иногда Эмиль целует меня, а я не сопротивляюсь.

Потому что мне нравится. Потому что я сама этого хочу.

Все так с виду легко, будто в шутку. Как что-то естественное и само собой разумеющееся…

Вот только вы по дороге в универ болтали о музыке, которая нравится, а через секунду Караев уже сворачивает в закоулок и пересаживает тебя к себе на колени. И ты, совершенно ошалевшая и зацелованная, приползаешь через час на первую пару.

Или вчера в бассейне на цокольном этаже, где у Караевых спа зона.

"Давай поплаваем?". "Давай"…

А через полчаса дурачества его пальцы опять во мне, а моя рука в его плавательных шортах, и мы дышим друг другу в рот, сокращаясь, не в силах даже целоваться от того, как это горячо.

Мне было так неловко после, что я сама полезла в его плавки и обхватила член, что я, придя в себя, просто сбежала из бассейна. Эмиль меня догонял. Ему было смешно. Я захлопнула дверь в свою спальню прямо перед самым его носом, показав ему язык, и провернула защелку.

– Пусти! – толкнул он дверь плечом. – Нет, иди спать! – С тобой хочу! – Не-е-ет! – нараспев протянула, захлебываясь смехом и эмоциями. Эмиль толкнул дверь еще раз и сдался. Он итак свое уже в бассейне получил. – Ладно, только спой мне что-нибудь на ночь. – Ты же не любишь, когда я пою. – Я обожаю, когда ты поешь. Не жадничай, Малинка.

И я пела, перебирая струны на гитаре и прижавшись к спинке кровати, зная, что по ту сторону стены он. А потом мы еще переписывались… И вот утром… Цветы.

Понятно, что они в честь дня рождения, но все же…Мне так приятно. До слез.

– Да-да, все хорошо, – отвечаю маме, возвращаясь в реальность, – Ладим…нормально…

Как хорошо, что она не по видеосвязи позвонила и не видит, как в этот момент лихорадочно блестят мои глаза и горит румянцем лицо.

***

Сегодня универ я решила прогулять.

Во-первых, у меня праздник, во-вторых, по пятницам в расписании только две не очень важные лекции и физкультура, а в третьих, должен приехать кейтеринг и ди-джей с оборудованием (я не очень в курсе, все это заказывал Эмиль) и их необходимо встретить.

А вот у самого Эмиля как раз важная практика и потом тренировка, так что он сегодня не будет пропускать.

Поставив цветы в вазу, валяюсь на кровати, отвечая на первые поздравления и то и дело залипая на цифрах часов на экране телефона.

Эмиль сейчас наверно завтракает. Скоро уже уедет.

Мне совершенно не обязательно спускаться к нему, но…

Смотрю на букет в стотысячный раз и решаюсь. Пулей подскакиваю с постели, наскоро чищу зубы, умываюсь и прохожусь расческой по распущенным волосам. Вместо пижамы надеваю майку и домашние штаны, с трудом преодолевая порыв нарядиться более эффектно. Подкрашиваю ресницы, провожу блеском по губам. И выхожу из комнаты, ощущая внутренний трепет, который практически всегда со мной последние дни.

Эмиль, и правда, еще в малой столовой. Залипает в телефоне, допивая кофе.

– Привет, – притормаживаю на пороге, улыбаясь.

Поднимает на меня взгляд, который уже привычно проезжается по всей моей фигуре и стопорится на лице.

– Привет. Думал, будешь до обеда спать, – дергает уголком губ в подобие улыбки.

– Мама разбудила, звонила поздравить, – прохожу в столовую и сажусь на соседний с ним стул, дурацкая улыбка так и блуждает на моем лице. Ничего… Ничего не могу с собой поделать, – Кстати, спасибо за цветы, – говоря это, краснею.

– Не за что, с днем рождения, – хмыкает. – Но почему опять балкон? С такими привычками как бы не пришлось класть их тебе на могилу. Так себе был бы подарочек, – ехидничаю, пряча смущение. – Если падать со второго этажа – вряд ли, максимум в больницу бы принесла, – парирует Эмиль и добавляет более интимно, с намеком, – И больше бы не закрывалась.

Не нахожусь, что ответить, слишком много будоражащих мгновений вчерашнего вечера разом воскресают в памяти. Поэтому молча встаю и иду к кофемашине.

– Кстати, ты во сколько родилась, не знаешь? – спрашивает Эмиль.

– Знаю, в 23:30, – поворачиваюсь к нему, пока делается кофе. Встречаемся глазами. Подвисаем. Замечаю, что он как-то странно смотрит. Не так, как обычно – с теплыми, насмешливыми искорками в карих глазах. Нет, сейчас его взгляд совсем другой. Мрачный, сосредоточенный, тяжелый. Будто у него какие-то претензии ко мне. Непроизвольно хмурюсь, не понимая в чем дело.

– Значит с меня подарки ночью, – улыбается Эмиль, но улыбка не