Дети разбитого зеркала. К южному берегу - Светлана Жуковского Страница 3

не по его воле. Но как? Насколько священник помнил - нигде в известных текстах не попадалось описания способа, которым был осуществлён приговор. Вполне возможно, что постичь этот способ не под силу человеческому уму, - впрочем, могущество бессмертных опиралось порой и на вполне понятные вещи. Так, каждый из богов сохранял некую связь с осколками Зеркала. Само горное озеро погибло во время сильнейшего извержения вулкана - но в разошедшихся по миру уцелевших фрагментах таилась необыкновенная сила. Что, если эта сила... Что, если Зеркало Князя Тьмы и есть один из немногих осколков, уцелевших в веках? Но как оказался он в Месте-которого-нет? Или это Место-которого-нет искусно заключили внутри одного из кусков утраченной святыни?

Каждый из этих кусков прошёл через тысячи рук, постепенно меняя свой облик. Идолы, амулеты, оружие, украшения - что только не придумывали люди, чтобы лучше приспособить служить себе страшную мощь чистой первозданной магии.

Сколько их осталось на земле, реликвий со священным обсидианом? Выходит, любая из них может оказаться темницей Ангела Хаоса и Превращений? Любая из них в назначенный час может стать вратами для армии демонов?

А ведь сам он много лет владел подобной вещью. И в итоге распорядился своим имуществом верно - пусть с такими делами разбираются огнепоклонники Края Пустыни. В конце концов, магия - их стихия.

Вот только...

Возможно, он поставил под удар ребёнка. Как там дела у малышки Фран, благополучно ли рыбак доставил её в монастырь? Как ей живётся там, и ладят ли с ней еретики? Понял ли их учитель, как смиренно просит его прощения бывший глава Святой Церкви, передавая с девочкой свой драгоценный дар?

Ох, нет ответа.

Империя велика, и новости идут долго. Да и новости с востока всё больше дурные - грозит война с варварами. Откуда только они взялись? Придётся молиться за еретиков, пусть будет крепка их обитель.

И как же там всё-таки Фран?

***

Начинало темнеть.

Фран зябко куталась в свой златотканый платок. Его края обтрепались и превратились в бахрому, торчащую во все стороны, как перья взъерошенной птицы.

Совсем недавно в промозглой тьме подземелья она легко согревала себя при помощи магии - а теперь это было как сон. Слишком нежна живая душа для подобных вещей, отдаёт очень много сил, получая взамен апатию и опустошённость. Или можно привыкнуть?

Две ночи они спали на берегу у костра, по очереди поддерживая огонь сухими ветками, которые когда-то принесла река. Но теперь, похоже, у Сета другие планы на ночлег.

Вытащив лодку на берег, они поднялись по высоким ступеням, вырубленным в стене обрыва. Еретик, обернувшись назад, негромко заметил:

- Каждую весну их смывает водой. Река поднимается вровень с краем. Тогда по ней можно дойти до моря. А теперь - только сушей.

- Трудная дорога?

- Да. С тем, что есть, мы её не пройдём. Нам на счастье, Дом Огня стоит на отшибе, должен бы уцелеть. Там найдём нужное.

Заходящее солнце подкрашивало рыжим верхушки далёких скал. Сет уверенно направился в ту сторону. Фран еле успевала за ним, хоть и шла налегке. Но и его поклажа стала намного легче - большую часть припасов они уже съели.

Горы были старые, искрошенные временем и ветром. Фран не сразу рассмотрела постройки - они лепились вокруг одной из каменных глыб, как муравейник вокруг трухлявого пня.

Идти оказалось неблизко.

Вокруг простирался словно другой мир, непохожий на всё, что девочка видела раньше. Очень чувствовалось, что это уже Пустыня, и люди здесь - смешная случайность.

- Смотри, - показал куда-то в сторону Сет.

В чередовании каменных выступов проступал некий знакомый порядок. Над пологой горкой возвышался остистый гребень колоссальных размеров.

- Что это?

Фран ринулась было взглянуть, но еретик удержал её и поторопил - солнце уже едва касалось вершин, и в наступивших сумерках они горели ярко, будто свечи.

- Хребет одного из змеев древности, - объяснил Сет, - когда покончили с Ангромади, большинство рухнули в Пустыню, иные - в море.

Как ни крутила Фран головой, мало что удалось понять на ходу - кроме размеров.

- Разве крылья способны поднять такое? Как же они летали?

- С помощью магии. Когда магию заперли в Месте-которого-нет - всё закончилось.

На небе появились звёзды. Фран шла и остро ощущала то, как огромен мир вокруг и какой жалкой недолговечной живой песчинкой, кажется в этих краях её маленькое замёрзшее тело. Тело, родом прямо из Места-которого-нет, с хорошо спрятанным где-то внутри секретом. Значит, и эдакие штуки ей под силу? Что ж, неплохо. Но сейчас всё это неважно. Сейчас больше всего на свете Фран хотелось бы повидать слепого мошенника, только он мог ей помочь. Ничего она не понимала в любовных делах, да и в людях ничего не понимала. Сет был рядом, - всей своей кожей она чувствовала это, - и в то же самое время держался настолько отчуждённо, отдельно от неё, что казалось решительно невозможно преодолеть, когда бы то ни было, эту пропасть.

Когда девочка и еретик добрались до обители, стало совсем темно.

Но никто их не ждал. Дом Огня стоял покинут и пуст. Так же, как и Гончие, Языки Огня разошлись по дорогам Империи - для них война началась раньше, чем для прочих людей.

Однако в Доме горел свет.

Огнепоклонники выбрали это место не просто так: с давних времён в этих краях выходил на поверхность подземный огонь, пробивались сквозь камни струи горючего воздуха. Вокруг этих-то диких огней и построили самую дальнюю, самую южную обитель. И теперь они мерцали навстречу путникам через тьму, сквозь маленькие редкие окна.

Сет отвалил камень, подпиравший входную дверь. Внутри оказалось заметно теплее. Узкий проход вёл в слабо освещённый довольно просторный зал. Посередине из плоских каменных плит был сложен очаг. Два обглоданных рекой древесных ствола поддерживали своды потолка с круглым отверстием точно над очагом - через него виднелось совсем уже чёрное небо. В обустроенной нише дальней стены, в круге мягкого золотого сияния плясал огонёк.

Сет поклонился ему, сказал какие-то нужные слова, и разжёг очаг. В большом бронзовом котле ещё оставалась вода - и вот уже Сет заливает кипятком какие-то сухие травы и в грубых глиняных кружках дымится чай. Еретик, прихватив свою,