Развод. Высекая из сердца - Анастасия Дмитриевна Петрова Страница 19

— Спроси меня, спал я с ней или нет? Дарина! Спроси!

Он снова уводит разговор не в то русло, куда здесь вставить информацию про ребенка. Не понимаю…

— Это неважно… — тошнота подкатывает к горлу.

— Важно! Спроси!

Поднимаю на него глаза, в его взгляде плещется мольба, он правда хочет услышать от меня этот дурацкий вопрос? Глупости какие.

Ярослав окликает нас, торопя.

— Спроси сейчас!

Дарина, давай, говори про ребенка.

— Нам пора, — разворачиваюсь, струсила.

Корю себя за это.

Не знаю, какую игру он затеял, но мне плевать. Он толком за все это время ничего мне не сказал, только просит меня о чем-то. То спроси, то покажи эмоции. Может еще станцевать?

Надоело.

— Здесь нужно поставить подпись, — женщина протягивает бланк, мы сидим в этом душном кабинете уже минут двадцать.

Тошнота так и не прошла, а стала еще больше.

Я поднимаю ручку над листом, не смотрю в сторону мужа, быстро ставлю подпись.

Ту же процедуру она просит проделать Марата. Он буравит лист бумаги тяжелым взглядом, смотрит как на врага.

— Ты рушишь семью, Дарина.

Еще одна попытка достучаться до меня. Может сейчас сказать?

Эти метания съедают всю энергию. Ухожу в какие-то минуса, тело вялое.

— Не начинай…

Устала. До жути.

Он ставит подпись, я вижу, как его трясет. Ну вот и все… Почти все.

Ярослав договорился о скорой подаче заявления без ожидания в месяц. Теперь, по идее, должно состояться заседание, раздел имущества. Надо еще Арину подготовить, что ей вопросы будут задавать. А потом уже постановление суда по ребенку, или по детям… В любом случае нас разведут.

— Подскажите, пожалуйста, — я не знаю как собираюсь с духом, слова вообще не сходятся в предложения: — Решение по детям будет приниматься во время суда?

— Детям? — она поправляет очки, смотря на бланк, — У вас только дочь.

— Да, но…

Я боковым зрением ловлю движение. Марат вскакивает на ноги, подлетает к моему стулу.

— Ты беременна, да?! Специально молчала, чтобы я подписал?! — в глазах огонь, который сжигает меня заживо: — Это слишком жестокая месть, Дарина. Дайте мне этот листок, — он пытается схватить бланк.

Но женщина успевает его взять первее.

— Вы что тут устраиваете! — строго чеканит: — Где вы находитесь, вы отдаете себе отчет?!

— Дайте этот гребаный бланк! Я его порву в клочья!

Он кричит так громко, что стены сотрясаются.

Глава 19

Марат

Даже смотреть на нее не могу.

Сыграть так, чтобы оставить ребенка без отца. Зная, черт возьми, как это. Проживая ежедневно и гордо задирая голову, показывать, что ей не больно.

Усмирить гнев не удается, а желание выпустить эту, клубящуюся вихрем, злость просто необратимо.

Дарина. Что. Же. Ты. Творишь.

— Мужчина! — эта полная тетка в очках, даже не осознает, что сейчас делает: — Или выйдите или успокойтесь!

— Указывать мне будете? — слишком тихо и угрожающе звучит собственный голос.

— Марат… — смотрит, умоляя не позорить.

Вижу ведь в глазах. Сама растеряна до одури, но никогда же не покажет.

Скала Филатова…Как была, так и осталась.

И да, черт возьми, полюбил такой.

Стойкой, дикой и забитой.

Надеялся, что поборол. Думал научил, думал понимает.

Черта с два.

Плевать ей, главное душу обложить панцирем, чтобы ни один человек дотянуться не мог.

Даже собственный, мать его, муж.

— Браво, Дари, — выдаю сдавленно и глухо: — Заседание можете не проводить, я согласен на все требования.

Киваю ее прихвостню с кейсом, на что тот вскидывает брови.

— С дочерью проблем не будет. По согласию с женой…с матерью. Имущество все нажито в браке, можно переписать на сторону истца и моего... моих детей.

Застыла изваянием, взгляд увела, отчаянно старается не смотреть на меня.

Я же хватаю телефон, ключи, и двигаюсь к выходу, задержавшись на секунду около нее.

— Поздравляю, ты считай снова Филатова. — выхожу не оглядываясь, иначе посягну на госимущество.

Без конца вибрирует телефон в руке, но сейчас будто случился откат.

Откат туда, где каждый день доказывал ей, что ее душа красива и никто ее не обидит, чтобы мир ее увидел.

Сейчас она этим бронежилетом закрыла ребенка… Того, которого я так отчаянно хотел пять лет назад.

Злостная усмешка оседает на лице.

Да, вероятно, надо было намекнуть ей на то, что творится вокруг. В этом, без сомнений, виноват.

Но теперь, мне будто воздух перекрыли. Молотит так, что винты плывущего корабля, это хрень по сравнению с тем, что внутри. Она ведь знала там у здания суда, смотрела в глаза и просила не начинать. Уже, гребанный свет, знала, что под сердцем мой сын или вторая дочь.

Глаза наливаются откуда-то взявшейся влагой, и я резко зажмуриваю их, залетая в салон автомобиля.

Телефон вновь оживает, бросаю взгляд. Снова Берестов, черт его дери. Послать бы все к хренам собачьим.

Неоном горит лесной домик, что мы арендовали в какое-то лето.

— Слушаю. — сиплю в трубку, наконец, отрывая голову от руля.

— Марат, дорогой. — эти растянутые нотки спонсора уже поперек горла сидят: — Как там Кариночка?

Даже сквозь расстояние чувствую противную улыбку этого старого извращенца.

— Понятия не имею, работу ей дали, жилье тоже. — отвечаю и все таки завожу двигатель.

А внутри будто вакуум.

Воздух ни внутрь, ни наружу.

Робот с поломанным процессором. Мы будто оба стали такими. Механическое все, скрипящее и еле прокручивается между шестеренками, а подвинтить и некому.

— У тебя все в порядке? Заведенный какой-то.

— Лёнь… — цежу сквозь зубы.

— Ладно, ладно. Я бываю, конечно, доставучим, но не буду отвлекать. — считает, что это смешно: — Ты там как со своей женушкой разберешься, заезжай в гости, Карину позовем…

Откидываю голову на подголовник, пару раз пробивая его, и шумно выдыхаю, отключив звонок.

Разобрался уже. Так, что не осталось жены.

Усмешка с хрипом вырывается и я поджимаю губы, а в памяти тут же всплывает, как огрызалась, как считала меня тупым мажором, а когда, наконец, позволила себе, шептала, что каждый день хочет так. В руках, в объятиях.

А теперь глухая холодная стена, сквозь которую не пробиться.

Как Арине стукнуло семь, кажется, я ее потерял. Уже тогда. И несмотря на то, что она была моей бойкой сложной девочкой, я отчего-то считал, что она осознает, как мне