Раскол - Аня Леонтьева Страница 15

- Не грусти, Юлечка, - она сжала мою ладонь, словно призывая быть сильной, - он отойдёт. Куда ему без тебя.

Я покачала головой.

Я не верила в это.

Не отойдёт он.

Не простит.

Не передумает.

- В конце концов, у нас у женщин есть свои методы. Будь ласковее. Сговорчивее. Не перечь…

- Да я пробовала, - нетерпеливо перебила я, - прощение попросила, а он, сказал, что не простит.

- Простит, - мягко возразила Алла Юрьевна, вселяя в меня, какую-то болезненную надежду.

- Вы думаете?

- Он любит тебя сильно. От этого и столько неприязни, потому что больно ему.

Меня в очередной раз окатил стыд. Ему ведь действительно больно. И это действительно предательство с моей стороны. И пусть у меня были веские, на мой взгляд, причины, поступить так, Кир так не считает. И мне, наверное, стоит дать ему время, только почему-то мне кажется, что у меня его всё меньше и меньше.

- Сходи, ополоснись, - продолжает Алла Юрьевна, - а то мужчины опередят тебя, и всю воду выльют.

Я кивнула и, захватив полотенце и сменную одежду, вышла во двор.

Уже сгущались сумерки, и баню можно было определить по тусклому фонарю, что висел у входа, в глубине ограды.

Шагая по заросшей дорожке, и ёжась от вечерней прохлады, я вдруг услышала голоса. Я как раз проходила мимо высокого забора, когда меня привлёк знакомый низкий голос. Да и тот, что отвечал ему, тоже мне был знаком. Скорее всего, Кир с отцом сидели на скамейке возле ворот.

После случившегося разговора, Кир, как всегда, теперь, предпочёл проводить время подальше от меня. И пока мы с Аллой Юрьевной, занимались детьми, обедом, а потом, и ужином, они с отцом сначала натаскали воды для бани, потом занялись машиной, на которой приехали родители. Быстрый перекус в обед и ужин, в полной тишине, и снова во двор, подальше от меня.

Я прислушалась к их беседе, притаившись с другой стороны ворот. Стоять было неудобно, да ещё и комары, поняв, что я легкая добыча, напали на голые ноги. Поэтому пришлось приплясывать. Но любопытство пересилило дискомфорт.

- … так что вот так батя… не везёт мне с бабами… одна сдала, другая сбежала…- это был Кир.

- Кир, не решай сгоряча. Такие вещи нужно обдумать, - отвечал ему отец.

- Поверь, у меня было достаточно времени, чтобы всё обдумать. Это единственный выход, при котором не пострадают ни она, ни дети. Я сдамся. Тем более, что ты уже договорился о встрече.

Я настолько напряжённо и тщательно вслушивалась в разговор, пытаясь понять хоть что-нибудь, что даже забыла о комарах. Да и вообще обо всём забыла, кроме этого подслушанного разговора, который сможет прояснить хоть что-то.

- Опять тюрьма, Кир, - вздохнул Дмитрий Алексеевич.

- Другого выхода нет, бать. Интерпол, контрабандисты, а между ними я. А если не я, они найдут и Юльку, и детей.

Они замолчали. А я переваривала, всё что услышала, и меня так и подмывало выйти и задать миллион вопросов, которые роились в моей голове, но то, что на них ответят, не было никакой гарантии. И поэтому я продолжала стоять и слушать.

- Ещё бы годик, и мы могли бы вернуться, совершенно легально, - продолжил Кир, после долгого молчания. – Хотел ей сюрприз сделать. Она первое время, только и ревела, никак не могла привыкнуть… Мне обещали три года под прикрытием, и отстали бы. Тем более той проблемы, от которой мы бежали, нет уже.

- Кир, ты же понимаешь, что женщинам свойственна импульсивность, нерациональность…

- Как? Бать… Ты мне просто ответь, как можно было додуматься сбежать? В тихую спланировать так, что я даже не заподозрил ни разу ничего! Какая к херам импульсивность!!! – рычал Кир, а у меня к щекам жар приливал.

Очередной приступ стыда.

- Ты даже не представляешь, что я пережил, за те двое суток, пока искал их, и пока не понял, что она это сама.

Дмитрий Алексеевич молчал, видимо разделяя чувства сына.

- Я там такого наворотил, потому что думал, что это они их забрали. Мне уже никто не поможет, и никто не отмажет.

- Мне жаль, сын, - тихо ответил Дмитрий Алексеевич.

- Мне тоже, бать.

Опять повисла тишина.

А я так и стояла, пришибленная всем тем, что услышала.

Новая реальность обрушилась на меня, и она оказалась отвратительной. Лучше бы он завел любовницу.

13.

13.

Я заледенелыми руками пытаюсь снять с себя одежду. Как дошла до бани не помню, стою, пытаюсь раздеться, пальцы путаются в пуговицах, в голове полный раздрай.

Что же происходит? Что я натворила? У кого спросить? Кто ответит?

Баня всё ещё хранит жар, даже здесь в предбаннике душно, тело быстро покрывается потом, дышать становится нечем. Хотя, может быть это моё состояние... Я словно в капкан собственный попала. Меня душит чувство бессилия. Вина с новой силой наваливается на меня, давит такой тяжестью, пониманием, что точка невозврата пройдена.

И виновата в этом я!

Когда полностью справившись с одеждой, я, наконец, раздеваюсь, дверь внезапно открывается и заходит Кир.

Мы сталкиваемся взглядами, но все слова застревают у меня в горле, стою перед ним обнажённая, но он смотрит только мне в глаза. Даже в этом приглушенном свете его взгляд жжётся.

Мгновение и он отворачивается, собирается выйти, но тут же передумывает, поворачивается снова и идёт ко мне.

- Что ты...что...- так и не договариваю до конца, потому что он подходит совсем близко и внезапно закрывает ладонью мой рот. Никак не поясняет, просто смотрит в глаза.

От его ладони пахнет машинным маслом и табаком. В его глазах притаилась боль, и мне, хочется сказать ему, как мне жаль, но он не хочет больше слышать мой голос. Тогда я подаюсь вперед, пытаюсь обнять, но Кир тут же отталкивает мои руки, несильно пихает в грудь, и я упираюсь спиной в стену. Его толчок слабый, но какой-то обидный, и я тут же вспыхиваю и, не особо анализируя, отталкиваюсь от стены и пихаю его в ответ. Он послушно отступает, и тогда я толкаю его снова и снова, также безмолвно, хотя внутри всё закипает от злости на этого упертого мужика.

Он не проявляет никаких эмоций, спокойно взирая, на то, как я злюсь, и от этого меня совсем кроет.

- Бесчувственный чурбан! Почему?