Очень страшное кино. История фильмов ужасов - Елизавета Алексеевна Притыкина Страница 7

Образы живых мертвецов также появляются в попытках осмыслить жертв холокоста и ГУЛАГа. Например, Наоми Алдерман, писательница и сценарист игр, проводит параллель между фабулами фильмов о холокосте и зомби-апокалипсисах. «Фильмы про зомби всегда развиваются примерно одинаково. Сначала появляются единичные сообщения о странных происшествиях, над которыми главные герои посмеиваются и не могут поверить. Потом появляются доказательства, но бежать уже поздно. Спрятаться, как и отбиваться от зомби, – возможно только на время. В итоге зомби учуют выживших и найдут их в укрытии. Живых мертвецов слишком много, чтобы продолжать борьбу. В конце концов появляется небольшая группа, похожая на семью, которой удается найти неплохое укрытие, из которого нет другого выхода, кроме как к зомби. Люди боятся тех монстров снаружи, которые когда-то были их друзьями, соседями, любовниками. Есть только один конец. Фильмы о холокосте проходят точно такой же путь: строчка за строчкой»[16]. Фильмы о зомби, как и фильмы о холокосте, испытывают человечность своих героев, а затем и человечность зрителя.

Словенский культуролог и философ Славой Жижек считает, что «зомби – это проявление жертв холокоста и ГУЛАГа». Обществу необходимо интегрировать проблему жертв холокоста и ГУЛАГа в историческую память, а до тех пор «мертвецы» будут беспокоить нас постоянным напоминанием о себе[17]. Также Жижек определяет причину появления образа оживших мертвецов в неправильном захоронении погибших и в массовом убийстве людей, что позволяет увидеть в фильмах о зомби травматический шок после Второй мировой войны и ее последствий[18].

В современном исследовательском поле существует сравнительный анализ образов зомби и других живых мертвецов, вампиров. Например, Славой Жижек, как философ марксистского толка, помещает этих мертвых существ в систему классовой борьбы. Традиционно образ вампиров отождествляется с умирающей аристократией, которая паразитирует на обществе, живя в родовых имениях. В классических голливудских фильмах на вампиров переносятся характеристики правящего класса, а зомби олицетворяют пролетариат. Страх перед зомби-апокалипсисом – это страх перед революцией, в которой массы, казалось бы, «безмозглых» существ, объединившись, повергают общество в хаос разрушения.

Страх перед вампирами, речь о которых пойдет в следующей главе, как и страх перед зомби, наследует глобальному и абсолютному страху смерти. Однако в случае укуса вампира человек хотя и может умереть, но также может стать красивым, нестареющим и во многом неуязвимым существом. В случае укуса зомби человека ждет только потеря контроля. Зомби пугают своей массовостью и неумолимой интенцией к разрушению всего привычного нам мира. Укус зомби – это символ утраты всего человеческого: чувств, принципов, стремлений. Остается лишь одно – жажда пожирать других. Вместе с этим теряется и физическая целостность, тело распадается прямо на глазах. Мы превращаемся в нечто, лишенное надежды на исцеление и возможности когда-либо вернуть себе контроль над собственной жизнью.

Глава 3. Кровь, клыки, табу и «Сумерки»

История вампиров по сравнению с историей зомби в общественном сознании является гораздо более очевидной. Многие вспомнят Влада Цепеша, Трансильванию, возможно, балканский и славянский фольклор про упырей. Действительно, в отличие от зомби, образ которого с 30-х годов был сильно реформирован кинематографом, образ вампира представляет собой, пусть в некоторых случаях и сильно отходящий от оригинала, образ аристократичного, бессмертного, часто красивого и магнетически притягательного существа. Также, в отличие от истории безымянной толпы зомби, сообщество вампиров – это всегда личности. И такие выдающиеся личности, как, например, граф Дракула. С таким персонализированным и обаятельным злом работать гораздо проще, как проще и усваивать подобные истории. Но сколько бы ни было научных текстов, ставящих своей целью описать происхождение вампиров в фольклоре, они разрозненны, и в ретроспективе легко увидеть, что их авторы часто опираются на недостоверные источники. Однако можно утверждать со всей уверенностью, что миф о вампирах – это культурная универсалия, отражающая рефлексию на тему страха смерти.

Миф в традиционных культурах представляет собой рассказ об устройстве мира, как своеобразная наука, которая служит для объяснения природных явлений, обычаев и поведенческих норм в рамках сообщества. Мифы часто также содержат истории персонажей, которые представляют собой абстрактные идеи и космологические концепции. Миф о вампирах, хотя название варьируется от культуры к культуре, рассказывает о страхе перед смертью, покойниками, а также повествует о нормах обращения с телом недавно умершего. Считалось, что вампиром становится человек, умерший неестественной смертью, например, утопленник или самоубийца. Также, если умирал колдун, он мог превратиться в вампира и вредить людям после своей смерти. Прямым путем создания вампира было несоблюдение традиций погребения. Так, считалось недопустимым, чтобы через гроб покойника перепрыгнула кошка или во время похоронной процессии на тело умершего попали капли дождя.

Бела Лугоши в роли Дракулы, неизвестный фотограф, Universal Studios, 1931 год

Несмотря на то, что вампир – это культурная универсалия, которая представлена и на территории Азии, я предлагаю сосредоточиться на изучении фольклора Европы, так как фильмы, которые мы будем далее рассматривать, – продукт европейского и американского кинематографа. Итак, в средневековом фольклоре вампир – это оживший мертвец, который сохраняет свой прежний, живой вид, когда выходит из могилы на ночь, чтобы пить кровь людей[19]. Паразитируя на живых, вампиру удается сохранять внешний вид без признаков разложения, однако имея при этом трупную бледность и острые выступающие клыки. Жертвы вампиров обычно умирают, а не превращаются в вампиров, вынужденных пить кровь. На рассвете вампир должен вернуться в свою могилу или гроб[20]. Однако вампиры, как и колдуны, гораздо чаще обвинялись в порче посевов, нашествии насекомых и в том, что они отбирали молоко у коров, чем в убийстве людей.

Согласно американскому фольклористу Ричарду Дорсону, вампиры также не имеют души, поэтому они не отбрасывают тень или не отражаются в зеркалах. По некоторым традициям, вампиры не могут войти в дом без приглашения. Кроме того, Дорсон утверждает, что вампирам нет хода в святые места, например в церкви, потому что они слуги дьявола. И такие поверья вполне могли существовать, поскольку мы встречаем их репрезентацию в книгах и фильмах[21].

Легенда о вампирах имеет одинаково широкое географическое и культурное распространение, поэтому в разных языках для вампиров существует свое название. В русском языке это термины «упырь» и «вурдалак», в албанском – «штрига», в греческом – «драко» и «ламия»[22].

Распространенность образа, конечно, связана и с тем, что смерть – это личный опыт, который никогда не сможет быть полностью осмыслен живыми. Вкупе со сложной системой