ГТА: безбашенные псы - Никита Андреевич Борисов Страница 4

— Всё из-за сумки золота, Карл! — выкрикнул он, вставляя новую обойму с характерным щелчком. — Он бы шмальнул в любого, кто пытается утащить его золото!

Си Джей с видимым усилием покачал головой, оставляя кровавый след на белоснежной колонне. Несмотря на боль, он умудрился выдавить свою фирменную кривую усмешку, которая так бесила Нико при их первой встрече на пирсе Либерти-Сити.

— Не в сумке дело, Нико... — его голос стал тише, но в нём слышалась странная уверенность. — Не в сумке дело!

Томми осторожно выглянул из-за перевёрнутого дивана, быстро выпустил очередь из автомата и снова нырнул в укрытие. Его некогда идеально уложенные волосы растрепались, а в глазах читалось то самое выражение, которое бывает у людей, понимающих: они в шаге от смерти. Он нервно поправил золотой перстень на мизинце — привычка, оставшаяся с тех времён, когда он был простым разносчиком пиццы в Вайс-Сити, мечтавшим о большом куше.

— А в чём тогда дело, гений? — с нервным смешком спросил он, смахивая со лба пот. — Может, поделишься с классом перед тем, как истечёшь кровью?

Клод тем временем бесшумно перемещался между колоннами, словно призрак в своём тёмном костюме. Его движения были отточенными и уверенными — он методично убирал одного охранника за другим, не меняясь в лице. Его глаза оставались холодными и отрешёнными, как у профессионального хирурга, выполняющего рутинную операцию. В отличие от остальных, он не терял времени на разговоры — молчаливый убийца всегда предпочитал действия словам.

Си Джей неожиданно широко распахнул глаза, уставившись в сторону Клода с выражением почти детского удивления. Он попытался приподняться, но тут же со стоном сполз обратно, оставляя на колонне очередной кровавый след.

— Я умираю, кажется... — пробормотал он, с трудом ворочая языком. — Я только что слышал, как Клод что-то сказал! У меня слуховые галлюцинации!

Томми не смог сдержать нервный смех, тут же обернувшийся надрывным кашлем из-за дыма. Он выудил из внутреннего кармана пиджака фляжку с виски, сделал глоток и швырнул её в сторону Си Джея. Фляжка, не долетев, с глухим стуком упала на мраморный пол.

— Наш молчун заговорил? — он покачал головой. — Точно, парень, ты на пороге смерти!

Внезапно боковая дверь, инкрустированная перламутром, с грохотом распахнулась. В облаке пыли и осколков в комнату ворвалась новая волна головорезов в дорогих костюмах. Перестрелка усилилась, превращаясь в настоящий ураган свинца и огня.

— Кто-нибудь видел Романа? — прокричал Нико, перекрывая грохот выстрелов. Он инстинктивно прикрыл рукой карман, где хранил единственную фотографию брата. В его голосе проскользнула тревога, совершенно нехарактерная для человека его склада. — Он должен был быть здесь!

Из глубины особняка донёсся неистовый, почти животный рёв. Этот звук заставил даже бывалых головорезов замереть на секунду. На верхней площадке парадной лестницы появился Тони Монтана — в белоснежном костюме, залитом чужой кровью, с перекошенным от ярости лицом, на котором выделялся длинный рубец шрама.

— Вы все — грёбаные тараканы! — взревел он, поливая всё вокруг себя шквальным огнём из штурмовой винтовки M16. — Я убью вас всех! Вы думаете, вы можете забрать то, что принадлежит мне?! Вы! Ничтожества!

Его лицо, искажённое яростью, с выпученными от кокаиновой эйфории глазами, было похоже на маску демона. Он продолжал стрелять, не заботясь о том, что пули ложатся хаотично, разрушая его собственный дворец.

И вдруг, словно по мановению невидимой руки, наступила зловещая тишина. Стрельба прекратилась, как будто время застыло. Сквозь клубы дыма и пороховой взвеси медленно проступил силуэт человека, держащего мешок с золотом. Свет заходящего солнца, проникающий через разбитое витражное окно, создавал вокруг фигуры почти мистический ореол.

— Это что, тот самый... — выдохнул Томми, не в силах закончить фразу. Его рука непроизвольно потянулась к медальону, спрятанному под рубашкой — единственной ценности, которую он не продал за все эти годы.

Даже Монтана замер, опустив оружие, его взгляд был прикован к фигуре с мешком.

Си Джей, балансирующий на грани сознания, сумел выдавить из последних сил:

— Я же говорил... не в сумке дело... а в том, кто её держит...

Он попытался ухмыльнуться, но с губ сорвался лишь болезненный стон. Затуманенным взглядом он окинул комнату, словно пытаясь запомнить лица присутствующих перед уходом в небытие.

Нико стоял, твёрдо расставив ноги, и приставлял пистолет к виску человека, чьё лицо скрывалось в тени. Рука Нико не дрожала, но в глазах читалась смесь ярости, разочарования и какой-то странной, почти детской обиды. В этот момент все его мысли были о брате, которого он поклялся защищать много лет назад в грязном подвале Либерти-Сити.

— Как же мы до этого докатились? — прозвучал чей-то голос, и Нико не был уверен, прозвучал ли он в реальности или только в его воображении.

Их история началась шесть дней назад, когда никто из них ещё не подозревал, чем всё закончится. Когда они ещё могли доверять друг другу. Когда золото было просто золотом, а не тем, что разрушило их дружбу, превратив союзников во врагов...

Глава 2. Шесть дней назад.

Бар "Одинокая звезда" в восточной части Либерти-Сити не входил в число заведений, которые рекомендовали туристам. Облупившаяся вывеска с перегоревшими буквами, затхлый запах дешёвого пива и прогорклого жира — место, где люди скорее прятались от жизни, чем наслаждались ею.

Нико Белич сидел за дальним столиком, машинально крутя в руках стакан с виски, который за последний час не стал пустым ни на глоток. Свет в баре был настолько тусклым, что лицо Нико с глубокими тенями под глазами казалось высеченным из камня. Его массивные плечи были напряжены, словно он каждую секунду ожидал нападения.

Неприметный конверт лежал перед ним на липком от пива столе. Нико уже в пятый раз перечитывал записку, сопровождавшую полароидный снимок.

"Твой кузен задолжал мне 250 тысяч. Даю неделю. После этого он перестанет быть проблемой. Навсегда. Т.М., Вайс-Сити."

На фотографии Роман полулежал привязанный к стулу, с опухшим от побоев лицом. Один глаз полностью закрылся, а из разбитой губы сочилась кровь. Но даже в таком состоянии в его взгляде читалась та самая отчаянная надежда, которую Нико узнал бы из тысячи — Роман верил, что