Философия истории во Франции - Иван Владиленович Кузин Страница 37

что это сложная, но все же решаемая задача. Для этого историк должен суметь занять соответствующую позицию: живя в современности, одновременно взглянуть на нее со стороны, не сливаться полностью с потоком событий, т. е. наблюдать настоящее, не поддаваясь искушению сделать себя жертвой актуальности и злободневности. Историк должен быть сосредоточенным и отрешенным. Благодаря такой позиции он сможет одновременно утратить время и обрести его: отдаляясь от времени проживаемой жизни, от времени повседневности, он входит в соприкосновение с историческим временем. Историк современности не останавливает мгновение – его дисциплина остается историей, а значит, всегда рассказом о прошлом, каким бы близким оно ни было.

От истории не требуется быть судьей о том, что живо и что мертво. Призвание истории – воскрешать то, что было живым. Это означает, что историк призван интерпретировать опыты истории, а не обобщать ее уроки.

Вместе с тем Гуйе подчеркивает, что необходимо ограничивать себя от крайности, желания заменить системный или логически непрерывный подход к истории пониманием событий как прерывности. На самом деле существует сочетание того и другого, т. е. одновременно существуют прерывное и непрерывное.

Противоречие между историей и философией разрешается в практической работе историка, который может ориентироваться на какое-то философское учение, дающее, на его взгляд, хороший методологический инструментарий и понятийный аппарат, но при этом не становиться сторонником самого этого учения.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

Бергсон А. Два источника морали и религии. М.: Канон, 1994.

Бергсон А. Творческая эволюция. М.: Канон-пресс, Кучково поле, 1998.

Левинас Э. Время и Другой. Гуманизм другого человека. СПб.: Высш. религиоз. – филос. шк., 1998.

Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: опыт феноменологической онтологии. М.: Республика, 2000.

Gouhier A. L’Histoire et sa philosophie. Paris: Vrin, 1952.

Глава 9

Субъект и оценка исторического события в политической философии

§ 1. Концепт идеологии в контексте структурного антиисторизма Л. Альтюссера

Луи Альтюссер (1918–1990) полагал, что поскольку разум исторически развивается, то его можно познать только путем изучения метода наук, развивающихся в этой истории (такова была, как известно, программа «Курса позитивной философии» Конта). И Альтюссер взялся объяснить, в чем состоит суть метода Маркса (его «логику» или также его «диалектику»), делающая его научным. Для него философия Маркса – это логика «Капитала», но никто так и не объяснил, почему «Капитал» является научным трудом.

Альтюссер решает называть Маркса основателем науки об истории, потому что постулируемый Марксом диалектический материализм является эпистемологией его исторического материализма.

Исторический материализм – наука, которая имеет свой объект изучения: социальные формации, их трансформации, и – как всякий вид практической деятельности – создает специфический для нее продукт.

До Маркса были открыты два научных континента: математика и физика, «первый» открыли греки, второй – Галилей. Маркс открывает в научном знании третий континент – историю.

История – это не «раскрытая книга», предоставляющая непосредственному читательскому восприятию свои заранее заготовленные смыслы и сущности, понимание о которых было основано на «религиозной» вере в тождество логоса и бытия, непосредственного чтения и познающего постижения. На место вневременной сопричастности читаемым смыслам, которая на поверку всегда оборачивается ретроспективно-телеологической подгонкой старого под современное, должна встать, по мысли Альтюссера, новая практика – «симптомное чтение»: «Теория, позволяющая ясно увидеть суть мысли Маркса, отделить науку от идеологии, помыслить их отличие в их историческом отношении, дисконтинуальность эпистемологического разрыва в континуальности исторического процесса, теория, позволяющая отделить слово от понятия, определить, действительно ли за словом скрывается понятие, выявить существование понятия на основе функции слова в теоретическом дискурсе, определить природу понятия на основе его функции в проблематике, а значит, на основе места, занимаемого им в системе “теории”, эта теория, являющаяся единственной, которая позволяет осуществить прочтение текстов Маркса, прочтение одновременно и эпистемологическое, и историческое, – эта теория на деле есть не что иное, как сама марксистская философия»[27]. Симптомное чтение является опосредованным вычитыванием, познавательной реконструкцией того, что непосредственно не самоочевидно.

Материалистическая концепция истории видит движущие силы истории в массах или, точнее, в классовой борьбе, осуществляемой массами. История – это необъятная природно-человеческая система движений, побудительный фактор которых есть классовая борьба. История – это процесс, и процесс без субъекта. Поэтому вопрос о познании того, как человек делает историю, должен быть отброшен, так как он порожден буржуазной идеологией.

Это вовсе не означает, по Альтюссеру, что Маркс теряет из виду реальных людей, напротив, он хочет видеть их такими, какими они по сути своей являются, чтобы иметь возможность освободить их от эксплуатации. Альтюссер полагал, что в своем объяснении исторического процесса и социальной реальности Маркс исходил не из прирожденных свойств человеческой личности (например, «свободы» или «труда»), а из социальной структуры того или иного периода, представленной прежде всего в экономике. Это позволяет утверждать, что в марксистской системе нет места «просто индивиду», так как в ней мы всегда находим человека, исторически и социально детерминированного.

Следовательно, Альтюссер считает проблему роли индивида в истории ложной проблемой, паралогизмом, поэтому следует говорить лишь о формах исторического существования индивидуальности.

§ 2. «Новая философия» истории Б.-А. Леви

Во Франции в 70–80-х гг. XX в. начинает складываться направление, названное «новая философия», объединившее молодых литераторов и философов (Ж.-М. Бенуа, М. Герен, А. Глюксман, Ж.‐П. Долле, К. Жамбе, Г. Лардро, Ф. Левин, Ф. Немо). Самим именем это объединение было обязано своему единомышленнику Бернару-Анри Леви (род. 1948).

Бывшие леворадикалы, смыкающиеся с консервативными кругами, притязали на создание новейшего варианта утверждения бессмысленности истории и проповедовали тщетность попыток революционного изменения мира, хотя и не оставляли его либеральной критики. В этом смысле для них характерны полемическая направленность против марксистского понимания смысла истории, а также особое заострение темы «репрессивности разума» как «патологии власти» в истории.

Б.-А. Леви выстраивает свое понимание истории через указание на связь философии и политики. Он считает, что необходимо сменить прежнее обращение философии к выяснению соотношения бытия и сознания на анализ «патологии власти» в истории. Стремление к власти Леви провозглашает основой всего, что происходит в истории.

Власть для «новых философов» не есть какое-то единое, субстанциальное начало, последовательно, поступательно развертывающееся в истории. «Господин» для них не что иное, как сам мир в различных проявлениях. Постструктуралисты и «новые философы» возвещают о неискоренимости «патологии власти» в истории. Поэтому «новые философы», как франкфуртские теоретики, понимают историю как «царство зла».

По Леви, присущее человеку желание всегда приводит к рождению власти; таким образом, желание совечно власти. И такой немыслимый без желаний человек в силу своей природы становится извечным носителем отчуждения. История – это царство отчуждения, которому нельзя положить конец.