Библейские чтения: Пятикнижие - Священник Георгий (Чистяков) Страница 20

Лёв, о котором я уже упоминал, говорит, что монахи и отшельники, которые не читают газет и не смотрят телевидения, а поэтому не знают о новых несчастьях, о голоде, войнах и катастрофах, тем не менее, проникают в человеческую природу много глубже, чем обычные люди. Они прикасаются к первоистокам тех явлений, о которых сообщают средства массовой информации, и поэтому в тишине и полумраке своих затворов эти отшельники обливаются слезами и зачастую переживают состояние отчаяния, переживают тот ужас и мрак, которые пережил Авраам. Причем много острее, чем тот, кто только что увидел по телевидению рассказ о какой-нибудь страшной катастрофе; много острее и с много большей болью, потому что Бог открыл им всю глубину человеческой боли, открыв им Себя Самого.

Авраам переживает именно это: боль, которой живет и будет еще долго жить человечество. Эта боль – не его, это боль других людей, но она становится его личной болью, болью, которая потрясает его сердце, болью, которой он, открывший Бога человек, болеет за всех людей мира.

16. Книга Бытия. Гл. 18. Ст. 1–19

И явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер (свой), во время зноя дневного. Он возвел очи свои, и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер (свой), и поклонился до земли. И сказал: Владыка! Если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего. И принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом. А я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите (в путь свой); так как вы идете мимо раба вашего. Они сказали: сделай так, как говоришь. И поспешил Авраам в шатер к Сарре, и сказал (ей): поскорее замеси три саты лучшей муки, и сделай пресные хлебы. И побежал Авраам к стаду, и взял теленка нежного и хорошего, и дал отроку, и тот поспешил приготовить его. И взял масла и молока, и теленка приготовленного, и поставил перед ними; сам стоял подле них под деревом. И они ели. И сказали ему: где Сарра, жена твоя? Он отвечал: здесь, в шатре. И сказал один из них: Я опять буду у тебя в это же время (в следующем году), и будет сын у Сарры, жены твоей. А Сарра слушала у входа в шатер, сзади его. Авраам же и Сарра были стары и в летах преклонных; и обыкновенное у женщин у Сарры прекратилось. Сарра внутренно рассмеялась, сказав: мне ли, когда я состарилась, иметь сие утешение? И господин мой стар. И сказал Господь Аврааму: отчего это (сама в себе) рассмеялась Сарра, сказав: «неужели я действительно могу родить, когда я состарилась»? Есть ли что трудное для Господа? В назначенный срок буду Я у тебя в следующем году, и (будет) у Сарры сын. Сарра же не призналась, а сказала: я не смеялась. Ибо она испугалась. Но Он сказал (ей): нет, ты рассмеялась. И встали те мужи, и оттуда отправились к Содому (и Гоморре); Авраам же пошел с ними, проводить их. И сказал Господь: утаю ли Я от Авраама (раба моего), что хочу делать! От Авраама точно произойдет народ великий и сильный, и благословятся в нем все народы земли. Ибо Я избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя, ходить путем Господним, творя правду и суд; и исполнит Господь над Авраамом (все), что сказал о нем.

Быт 18:1–19

Вслушиваясь в этот библейский рассказ, невозможно не вспомнить икону Святой Троицы, написанную преподобным Андреем Рублёвым. И так же, как всматриваемся мы, иногда часами, в икону работы преподобного Андрея, так же и в этот библейский рассказ необходимо именно не только вчитаться и вслушаться, – в него необходимо всмотреться, попытаться зафиксировать глазами каждую деталь этого очень необычного, очень важного текста – одного из наиболее существенных и ключевых текстов всего Ветхого Завета.

Аврааму является именно Бог, и именно с этого начинается рассказ: «И явился ему Господь у дубравы Мамре». ‹Адонáй›, Бог, – а при этом приходят к нему три мужа. И разговаривает он то с Богом, то с этими тремя мужами. Таково это парадоксальное явление, явление Бога в Троице у дубравы Мамре.

И дуб этот, под которым сели три Ангела, которых угощает Авраам, мы тоже можем видеть на иконе преподобного Андрея. Какие-то другие детали этого повествования увидел глаз иконописца, а какие-то из деталей рассказа, только что прочитанного нами, нам необходимо увидеть самим, причем именно при чтении этого текста – каждому и каждой.

Авраам одновременно и знает и не знает, Кто перед ним. Такова психология веры. Мы, веря, одновременно и знаем и не знаем то, во что верим. Но вне зависимости от того, знает он, что это Бог, или нет, он велит Сарре взять три саты не простой, а именно лучшей муки, он не просто идет к стаду, чтобы взять теленка, но бежит туда и готовит самого нежного и хорошего. А обращаясь к тем, кто пришел, он называет себя словом ‹э́вед›, то есть «раб», но только раб в смысле «служитель»…

Сарра, услышав об обещанном ей сыне, смеется; смеется от недоверия и от радости одновременно: не только от того, что ей кажется нелепым, что она станет матерью, она, уже давно старуха; нет, она смеется от радости, потому что она, понимая, что это невозможно, всё же ждет от Бога утешения.

А Авраам? Он идет проводить мужей, которых он принял. Провожает их по дороге, затем, как нам кажется, с ними расстается. А Бог всё еще стоит перед ним в его глазах. Авраам принимает Самого Бога, – и это очень важно понять, – принимает Бога как путника; ибо путника принято принимать, как Бога. Авраам омывает путникам ноги, готовит им угощение, стоит и смотрит, как три мужа вкушают это угощение. Так принимают уставшего с дороги путника. Но принимает так он Самого Бога. И повторяю: потому что и простого путника он бы принял именно так – принял бы, как Бога.

Я открываю Книгу пророка Исайи, пятьдесят восьмую главу, и нахожу там очень важное место, которое поможет нам сейчас понять, в чем дело здесь, под дубом мамрийским, в дубраве, где принимает трех Ангелов Авраам.

Вот, вы поститесь, – говорит Бог устами пророка, – для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других…