Почему психоз не безумие. Рекомендации для специалистов, пациентов и их родных - Стейн Ванхеле Страница 9

ищем связи между событиями и направляем действия в систематическом ключе. Но когда мы спим, первичный мыслительный процесс берет верх. Он предполагает более интуитивное мышление, в котором слова и образы соединяются друг с другом на основании ассоциаций, что воплощается в дикие и сюрреалистичные ситуации. Вторичный мыслительный процесс призван установить связи между мыслями. Создавая связи и понимая смысл происходящего, мы чувствуем, что контролируем ситуацию. Первичный мыслительный процесс, напротив, относится к области подсознания и работает с формами и звуками. Он рифмует слова и образы, формируя эстетическое переживание23.

Например, какое из следующих слов наиболее тесно ассоциируется со словом «горе»? «Несчастье» или «доколе»? Вторичный мыслительный процесс делает выбор в пользу «доколе». Однако первичный мыслительный процесс выбирает «несчастье». А все потому, что «доколе» рифмуется с «горе», а также потому что нам хочется, чтобы несчастье поскорее закончилось.

Когда мы бодрствуем, вторичный мыслительный процесс держит пальму первенства. Благодаря череде логически последовательных событий, мы становимся «режиссерами» своего внутреннего мира. Первичный мыслительный процесс находится на заднем плане.

Во время психотического эпизода режиссер и сценарист внезапно бесследно исчезают со съемочной площадки. Остаются только обрывки сценария и горы слов, которые невозможно сложить в осмысленную историю. Как следствие, воображение не может соединить разрозненные события, происходящие вовне, с эмоциями человека. Согласно Фрейду, в психотическом эпизоде правит бал первичный мыслительный процесс. Клинические исследования с различными методами измерения подтвердили эту психоаналитическую гипотезу. Это вовсе не означает, что в состоянии психоза люди то и дело устанавливают ассоциативные связи. Но заметна общая тенденция мыслить в категориях формального сходства между элементами, так что все вокруг кажется странным сном, в котором обнажается бессознательное24.

Разумеется, это не ускользает от внимания нашего внутреннего зрителя. Внезапно мы оказываемся героями фильма, в котором реальность рассинхронизировалась. В лучшем случае вы почувствуете себя дезориентированным. В худшем случае это приведет к пугающему состоянию – полному распаду внутреннего мира. Если кратко, во время психоза мы теряем способность делать несколько дел одновременно, и съемочная группа воображения в панике носится по павильону, как безголовые цыплята. Как без сценария они смогут сделать что-то цельное и осмысленное?

Как правило, на первом этапе в психической жизни происходит ряд едва уловимых изменений. Речь еще не идет о явном, кричащем безумии с галлюцинациями и бредовыми образами. Небольшие искажения восприятия немного нарушают ваше ощущение реальности.

Эти искажения, которые мы вскоре рассмотрим более подробно, включают в себя:

• мелочи, которые внезапно начинают требовать к себе слишком много внимания;

• ощущение, будто «Я» размывается или вовсе исчезает;

• потерю контроля над словами и мыслями;

• странные ощущения в теле;

• импульсивное и бесцельное поведение;

• потрясение и растерянность25.

Пусть эти явления и не бросаются в глаза, даже одного из них достаточно, чтобы вызвать сильный страх и депрессивное состояние. Такое количество бессмысленных переживаний вынести непросто.

Как мелочи занимают все внимание

Боб знает, каково живется с такими искажениями. Как-то раз он сидел за столом и смотрел в окно. Работа над дипломом превратилась в настоящую пытку: письмо стало кошмаром, как и чтение. А для человека, который изучает литературу и языки, – это катастрофа. Внезапно внимание Боба привлек кирпич у окна. Скреплявший его цемент раскрошился, и кирпич расшатался. Боб завороженно смотрел на него и думал: «Этот кирпич и есть сама жизнь…»

По натуре Боб не мечтатель, который только ищет повод, чтобы начать фантазировать о мире, не описанном в учебниках. Напротив, он уравновешенный и практичный человек. Но сейчас он не мог оторвать глаз от кирпича. И чем больше он смотрел, тем больше его мысли сосредотачивались на том, как можно удержать этот кирпич на своем месте. Не успел он осознать это, как кирпич уже полностью завладел его сознанием. Боб словно находился под гипнозом. Сперва его начали одолевать сомнения: это он смотрит на кирпич или кирпич смотрит на него? Подобные вопросы утомляют, но ответить на них быстро не получается. Спустя какое-то время граница между Бобом и кирпичом побледнела и размылась. Онемевший Боб почувствовал, что кирпич постепенно становится частью его тела. Он уже не «Я», которое смотрит на кирпич: как бы дико это ни прозвучало, но кирпич становится Бобом.

Пятнадцать лет спустя мы с Бобом обсудили это переживание, в ходе которого самая банальная вещь внезапно полностью захватила его внимание до такой степени, что он перестал понимать, что делает. К сожалению, он не был готов к столь навязчивым мыслям. Переживания Боба захватили его до такой степени, что он уже не чувствовал себя Бобом. Его личность оказалась поглощенной.

– Казалось, будто я перестал быть частью мира, – вспоминает Боб. – Меня выволокли в вечность.

Сейчас он работает в психиатрической клинике и пытается помочь людям, которые испытывают похожие трудности.

Конечно, мне, как чужому человеку, очень сложно понять, что же произошло с Бобом в те далекие студенческие годы. Как какой-то кирпич может поглотить кого-то до такой степени, что разрушается восприятие времени и пространства? Даже Боб не в состоянии это объяснить, что уж говорить про меня. Единственное, что он знает точно, это то, что в тот момент он думал, что кирпич и есть сама жизнь. Слова «кирпич» и «жизнь» логически никак не связаны. С точки зрения вторичного мыслительного процесса Фрейда связь отсутствует.

Даже в самых диких фантазиях вам не удастся представить себе степень безумия, которое может происходить с человеком во время психоза. А потому не стоит исключать и гипнотизирующие кирпичи. Здравый смысл не позволяет нам думать, что кирпичи могут вести себя таким образом. И Боб это знает. Это объясняет, почему некоторые люди стесняются говорить о психотических переживаниях. Никому не хочется, чтобы его считали «ненормальным», во многом еще и потому, что во время психоза у вас просто нет другого выбора, кроме как терпеть происходящее.

Но «непонятное» вовсе не обязательно должно быть камнем преткновения. Совместные размышления о том, что происходит в такие моменты, и осмысление странностей создают определенное пространство для маневра. Помните, ранее, когда мы обсуждали теорию Лакана, я писал, что люди могут ощущать реальность, потому что они работают с языком? Когда мы говорим про вещи, мы покрываем их сетью слогов. Слова позволяют нам выносить суровую реальность и держаться на безопасном расстоянии от мира, в котором все постоянно меняется. В результате Реальность не подавляет нас, но позволяет играть с мыслями.

Однако когда в этом защитном слое из слов появляются дыры, чувство реальности вновь оказывается под угрозой. Предметы и события из внешнего мира, такие как кирпич, завороживший