Почему психоз не безумие. Рекомендации для специалистов, пациентов и их родных - Стейн Ванхеле Страница 8

беседу. Но я всегда исходил из того, что Марио есть что сказать. Постепенно он признал, что женский голос обращен к нему. Еще через какое-то время он согласился поделиться, о чем она говорит. Марио назвал ее Сью. Фразы Сью были короткими, иногда вырванными из контекста, часто агрессивными и с сексуальным подтекстом. Так, однажды, когда он играл любовную балладу одной из своих любимых исполнительниц, он внезапно услышал голос Сью. Когда я начал расспрашивать, Марио сказал, что Сью произнесла «ущипни соски». Иногда он слышал слова вроде «тупица» или приказы вроде «остановись».

Не нормализуя, но исследуя галлюцинации и разрозненные короткие высказывания, а также контекст, в которых они возникали, я понял, что ситуации, предполагающие сексуальное возбуждение и влечение к женскому телу, вызывали галлюцинации, которые Марио артикулировал. Из бесед с его родителями я также узнал, что они впервые обратили внимание на «необычное» поведение сына, когда они смотрели ситком, героинями которого были взрослые женщины. С тех пор он больше не смотрел такие сериалы.

Во время терапии я общался с Марио диалогически, учитывая его вербальные ограничения. Это вылилось в серию регулярных коротких бесед на такие темы, как музыка, пение, птицы, походы по магазинам, купание и учеба в школе. Я заметил у Марио забавную манеру подражать голосу Сью и изображать удивление и шок от услышанного. Так я пришел к выводу, что до него можно достучаться через шутки. Этот подход оказался эффективным, и через пару недель мы уже вовсю обменивались шутками. Содержание шуток позволило мне предположить, что в школе Марио испытал «настоящее» сексуальное возбуждение в отношении одноклассниц, и именно это и запустило психотический механизм.

И в конце концов, наши беседы позволили ему привести жизнь в порядок. Другими словами, психотерапия может помочь людям не сойти с ума из-за временно охватившего их безумия. Такой подход открывает возможности для будущего в тот момент, когда кажется, что жизнь разваливается на части.

Прорыв случился, когда мы обсудили, что обычно делают взрослые: это побудило его высказать мысль, что у взрослых есть работа. Серьезно восприняв это открытие, я отвел его туда, где он мог бы заниматься чем-то, похожим на работу. По окончании курса терапии он начал посещать центр дневного ухода, который специализируется на рабочих задачах, таких как упаковка коробок с шурупами. На этой работе он не только занимался осмысленным трудом, но и обзавелся «профессиональными связями» и «коллегами», которые отвлекли его от опыта неструктурированного общения с женским полом.

Во время обсуждений психоза люди часто упускают из виду специфические детали опыта и фокусируются на отдельных формах психоза, таких как шизофрения, паранойя или маниакально-депрессивный психоз. Все эти термины относятся к разным клиническим картинам. В рамках лечения они могут помочь выявить взаимосвязь между симптомами и жалобами. Однако главный их недостаток заключается в том, что они отвлекают внимание от опыта конкретного человека, контекста и заставляют нас ошибочно полагать, что эти заболевания вызваны биологическими аномалиями. Поэтому я предлагаю взглянуть на структуру психоза немного шире22.

Глава 2. Пристальный взгляд на обрывочные психотические эпизоды

Наша психика работает как съемочная группа в кино

Язык рождает истории, если мы способны подобрать слова, которыми можем заполнить свой внутренний мир. В случае успеха у нас в сознании выстраивается настоящая съемочная площадка – нам же отведена роль режиссера, который неустанно бегает и организовывает съемку внутреннего фильма. Но это не всё: все остальные обязанности на этой площадке тоже отведены нам. Мы не просто режиссеры, мы и сценаристы, и актеры, и критики, которые придирчиво оценивают получившийся материал, и самый главный зритель. Зритель, которому фильм становится доступным на предпоказе и который знает, что происходит и вот-вот произойдет.

В соединении всех этих задач рождается осознание мира и самих себя. Это есть наше сознание, и мы постоянно опираемся на него. Такой фильм Лакан называет Воображаемым регистром психики. Это эклектичная смесь из деталей реальной жизни с идеями, размышлениями и воспоминаниями. В результате наше восприятие внешних событий не может считаться нейтральным репортажем. Монтируя фильм, мы всегда смотрим на реальность с определенной точки зрения.

Способность играть пять ролей одновременно выводит мультизадачность на совершенно новый уровень! Напоминает жизнь молодых родителей, которые совмещают работу с заботой о детях, детей с романтическими отношениями и отношения с хобби. Ведь им важно поддерживать родителей, кормить домашних питомцев и проверять, что цветы на балконе еще не завяли. Неудивительно, что под конец дня они готовы упасть от усталости. Такая суматошная жизнь невероятно утомляет – как и безостановочные съемки фильма, даже если мы ничем особым и не заняты.

Но фильм не останавливается даже по ночам. Когда мы спим, наш внутренний кинотеатр не прекращает работу, вот только сцены в фильме заполняются хаосом. Пока режиссер и сценарист спят, зритель не дремлет и с удивлением смотрит сны. Без режиссерского надзора все персонажи, включая «Я», начинают играть странные роли. Актерам у нас в голове неведома усталость. Без режиссера и сценариста они импровизируют и разыгрывают необычные этюды. С психологической точки зрения эта на первый взгляд хаотичная активность подчиняется особым правилам. По ночам мы позволяем страхам, тревогам и желаниям прошедшего дня обрести форму. Сны очень показательны, поскольку демонстрируют, как мы спонтанно на бессознательном уровне реагируем на сложные ситуации. Но самое забавное то, что идеи, возникающие в снах, предстают перед нами не в форме размышлений, а в виде диких, удивительных историй. К счастью, мы по-прежнему слышим голос критика – он делает замечания, и это помогает зрителю ощущать дистанцию между собой и тем, что происходит в кадре. Это важная деталь, благодаря которой мы не просыпаемся из-за неожиданных событий и наших реакций во сне.

Днем все организовано немного лучше. Наш внутренний режиссер не прыгает с одной темы на другую и ценит порядок, который мы зовем самоконтролем. Режиссер стоит над душой у сценариста, чтобы тот следил за чистотой и структурой сценария. Внешние события и ощущения в теле должны объединяться так, чтобы выстраивалась связная и понятная история – именно это и пытаются сделать молодые родители, когда, несмотря на внешний хаос, продолжают поддерживать активность в социальных сетях в попытках донести до окружающих, что они всё еще здесь и хотят, чтобы их любили.

Первичный и вторичный мыслительные процессы

Так этот процесс видел Фрейд: днем умственная активность управляется вторичным мыслительным процессом, который моделирует возможные варианты развития событий, основываясь на логических рассуждениях. При помощи рассуждений мы