Один на один с жизнью: Книга, которая поможет найти смысл - Илья В. Латыпов Страница 75

Для сепарации обнаружение границ важно: если мы не желаем признавать невозможность получить от каких-то значимых для нас людей все, что хотим от них (признание, уважение, похвалу, какие-то материальные ценности), то оказываемся в зависимых отношениях с ними. У другого человека есть своя воля и желания, и они далеко не всегда совпадают с нашими. И если мы не принимаем это несовпадение, то неспособны услышать «нет» и бесконечное количество раз, снова и снова, пытаемся добиться того, чего хотим.

У меня был период в жизни, когда я очень старался заслужить одобрение одного авторитетного для меня человека, но он либо не замечал моих усилий, либо они ему были безразличны, либо он и вовсе их обесценивал. Мне потребовались большие эмоциональные усилия, чтобы смириться с тем, что в эту дверь биться головой бесполезно. А где-то на краю сознания все равно постоянно пульсировала мысль: «Может, попробовать еще раз?» Пришлось пережить эту грусть и боль и научиться ценить признание других людей, не обесценивая его («Это всего лишь они, а вот если бы похвалил он…»). Для меня этот человек оказался своеобразной «отцовской фигурой», и я пытался получить от него то, что он не мог (да и не обязан был) мне дать. Что уж говорить о безответной любви, когда мы не можем с первого раза, услышав «я не люблю тебя», отступить, пережить то, что нас отвергли, и двигаться дальше, освобождая место в душе для новых отношений?

Сталкиваясь с невозможностью добиться от других того отношения, на которое претендуем, мы реагируем по-разному. Там, где возможно принять отказ, мы, пережив отчаяние (утрату надежды) и отгоревав, отпускаем ситуацию. Если же принять отказ невозможно, если нам «должны» дать то, чего мы желаем, то в первую очередь возникает ярость. Она может быть направлена на того, кто нам отказал (так часто реагируют отвергнутые влюбленные, и их ярость может быть ужасной, вплоть до совершения убийства), или на самого себя (в виде чувства вины или стыда: «Я настолько никчемен, что мне отказали»). Кто-то не предпринимает никаких действий, но при этом погружается в глубокое отчаяние, перерастающее в хроническую депрессию.

Мы тем сильнее зацикливаемся на этих состояниях, чем незаменимее для нас люди, отвергшие нас или не давшие нам того, чего мы от них хотели. В раннем детстве они действительно незаменимы: альтернативы маме и папе нет. А по мере взросления (если оно проходит нормально) эта альтернатива появляется. И тогда несчастная любовь уже не переживается как вселенская катастрофа: мы можем понять, несмотря на страдание, что боль пройдет и будут другие люди, которых мы полюбим и которые полюбят нас. Или мы можем взять от человека то, что он способен дать (например, частичное признание каких-то наших качеств или успехов), а остальное искать у других людей.

Таким образом, идеальная вселенная уже не заключена в одном материнском объекте, который должен удовлетворить все наши потребности, а разбивается на множество разных людей, так или иначе питающих друг друга. Этим и прекрасен мир людей, для этого нам другие и необходимы – делиться с ними тем, что нам так нужно, но получать не все сразу и не от одного человека.

То, как люди, сталкиваясь с чужими границами, не готовы с ними мириться, я люблю иллюстрировать примером простого разговора (в подобных и сам я иногда принимал участие):

– Ты хочешь вареную картошку?

– Нет, спасибо.

– А почему?

Человек, задающий вопрос, ожидает ответ «да». Только такой ответ для него означает, что в ваших отношениях все в порядке, ты готов принимать то, что он предлагает. Ответ «нет» для него – тревожный сигнал, говорящий о том, что что-то пошло не так в отношениях и срочно нужно выяснить, что именно, и преодолеть этот зазор, пока он не стал слишком большим. У спрашивающего происходит скачок тревоги, с которой так или иначе сталкиваемся все мы, когда слышим «нет», но в его случае эта тревога не может исчезнуть сама.

Можно, конечно, тут же записать «почемучек» в злостные насильники, не уважающих чужих границ, но здесь (как, впрочем, и всегда) ситуация не так проста. Что здесь означает «не хочу»: что ты не голоден или что не любишь человека, который предлагает эту картошку? Ведь может быть и такой вариант: один или оба участника диалога выросли в семьях, где не принято было выражать свое отношение друг к другу напрямую – это делалось через игнорирование или отказ от всего, что предлагает другой человек. Отсюда и неуверенность вопрошающего в том, что значит твое «не хочу». Тут бывает достаточно любых объяснений, которые не затрагивают личность предлагающего картошку: «я просто не голоден», «я наелся» или «я не люблю картошку». Но, к сожалению, так отвечают относительно редко.

Чаще всего ответа «нет» бывает недостаточно, потому что отказ не принимается в принципе и вопрос «почему?» означает: я сейчас выясню твои аргументы и начну их опровергать. «Я наелся» – «Но ты же почти ничего не ел», «Я не люблю картошку» – «Попробуй, она вкусная!» и т. д. «Не хочу» порождает такую сильную тревогу у спрашивающего, что он не успокоится, пока не уломает отказывающегося.

За подобным пищевым насилием кроется либо желание почувствовать себя хорошим («хорошей хозяйке не отказывают» – и идет битва за поддержание образа идеальной хозяйки), либо полное отрицание того, что отказывающийся знает, чего он хочет («своего счастья не понимаешь» и т. п.). Помню очень яркую картину: мама купила себе и дочери-подростку, не спрашивая ее, мороженое в ларьке и протянула дочке ее стаканчик. Та оказалась: «Я не хочу, я же сказала». В ответ прозвучало: «Ты попробуй, тебе понравится». И на ровном месте возник конфликт. Так и удалились: мать – держа с каменным лицом злосчастный стаканчик, дочь – демонстративно отвернувшись.

Наконец, бывает и такой вариант: предлагающий сам хочет поесть картошку, но усвоенные с детства правила предписывают не быть эгоистом – если никто не ест, то и ты не должен. Вот ему и приходится заставлять других есть вместе с ним. Разумеется, подобное касается не только еды. Облагодетельствовал другого – теперь можешь позаботиться о себе. Но не раньше.

Противостоять такому давлению бывает непросто. Особенно если оно исходит от близких людей. К сожалению, многие из нас росли в семьях, в которых только слияние и основанные на нем отношения ассоциируются с любовью. Впрочем, дело не только в семьях: идеальная любовь, воспеваемая в литературе, поэзии и кинематографе, по сути, и есть слияние.

Появление границ в отношениях означает не то, что отношения заканчиваются, а то, что они по-настоящему только начинаются. Да, люди, выросшие в условиях гиперопеки, уважительное отношение к их границам часто могут воспринимать как холодность. Спросили вас, например, про эту самую картошку, вы ответили «не хочу», и от вас тут же отстали. И это может показаться проявлением равнодушия, ведь «правильная» любовь – это когда давишь, упрашиваешь, принуждаешь. И эту назойливую опеку путают с заботой.

Саша долго не могла взять в толк, почему Андрей так равнодушен к ней. Они встречались, но у Саши все время было ощущение, что молодому человеку, в общем-то, на нее плевать. Например, он спрашивал: «Хочешь поехать завтра за город?» Если Саша сразу отвечала «нет», то Андрей не настаивал. Почему? Ведь если любишь, то уговариваешь, настаиваешь, убеждаешь и таким образом демонстрируешь свою заботу.

В Сашиной семье «нет» означало не конец любого разговора, а его начало, как в какой-нибудь восточной семье, где только троекратно повторенный отказ означает, что почтеннейший господин действительно чего-то не хочет, а до этого сказанное «нет» лишь вежливая формула, подчеркивающая скромность. «Нет» в семье Саши означало, скорее, не скромность как таковую, а специфическую заботу: я не хочу тебя этим утруждать, я забочусь о твоем комфорте, поэтому отказываюсь. Как будто тот же Андрей, предлагая поездку, взваливал на себя какой-то непосильный груз забот по ее организации. Поэтому «нет» Саши далеко не всегда соответствовало ее желаниям.

Неудивительно, что все предыдущие мужчины Саши были из тех людей, которые давят, диктуют, навязывают свои условия. Они редко вникали в ее нужды и желания. Тем более