Почему психоз не безумие. Рекомендации для специалистов, пациентов и их родных - Стейн Ванхеле Страница 24

Психоз работает точно так же. Вы теряете психологические ориентиры, точки узнавания. Вместо этого вы видите лишь смутные очертания того, чем когда-то была ваша личность. Обломки представления о себе слишком хаотичны и запутаны, поэтому вы больше не можете отождествлять себя с ними. Самостоятельное психотическое переживание редко развивается дальше, и если бы вы пережили нечто подобное, то утратили бы самоощущение, но не связали бы это с вездесущим отчуждением. Однако именно это и происходит во время манифестирующего психоза, по крайней мере, в большинстве случаев. Точно так же, как Магритт пытается обмануть нас при помощи портрета, в состоянии психоза вы верите, что у вас в сознании засел обманщик.

Размышления о том, кто может стоять за обманом, обычно становятся частью бреда. Шребер и Куипер думали, что это Бог; Свен Уникид считал, что швейцарцы организовали против него заговор; Сакс и Кусама не имеют представлений о природе своих преследователей. Но несомненно одно: ни один из них не может контролировать разрушительное начало в своем сознании. Следовательно, им трудно идентифицировать себя с тем, что они видят в зеркале. В худшем случае зеркало треснет, и представление зрителя о самом себе разлетится на тысячу осколков.

Прореха в нашей природе

Странность, испытываемая во время психоза, не только повергает своих жертв в замешательство, но и подталкивает их к абсолютному «незнанию»: незнанию того, кто они и чего от них ждут окружающие. Временами такое замешательство приводит к тому, что основы восприятия реальности разрушаются, и реальность начинает казаться им чем-то беспочвенным.

Уотер Кустерс описал это так:

Безумец отчуждается от мира, его ставит в тупик одновременное осознание безосновательности существования и экзистенциальной пустоты. Хочет он того или нет, но безумец сталкивается с жизненно важными вопросами: что есть жизнь? Что такое добро и зло? Куда уходит время?

Можно ли рассматривать психоз как столкновение с безосновательностью нашего существования? Лакан, вероятно, поддержал бы эту мысль, поскольку считал, что определенные ключевые аспекты человеческого бытия лишены существенной основы. По его мнению, каждому из нас присуща безосновательность. Эта необоснованность и находит выражение в психозе, хотя и в особенно жесткой форме. Психотические переживания раскрывают глубокую пропасть нашего хрупкого бытия, заставляя задуматься о том, существуем ли мы на самом деле, и если да, то кто мы такие, каковы наши отношения с другими людьми и обществом в целом.

Вопросы, которые могут возникнуть во время психоза, ни в коем случае нельзя считать странными. Это вопросы, которые в разное время волнуют всех нас. Именно здесь и кроется человечность психоза. Он ставит нас перед всеобщей проблемой, поскольку никто точно не знает, как извлечь из жизни максимум. Жизнь всегда требует исследования, адаптации и приспособления. К сожалению, во время психоза вы сбиваетесь с этого пути, впадая в иррациональный и беспокойный дрейф, а на горизонте маячит только отчаяние.

Жизненные вопросы сами по себе не вызывают психоза, но они неотъемлемая часть уравнения. Согласно Лакану, их роль куда более фундаментальна, чем может показаться на первый взгляд. Как уже упоминалось в главе 1, в человеческой природе есть дыра, которая нарушает существование и приводит к глубокому чувству безосновательности. Конечно, природа по-прежнему направляет и регулирует значительную часть нашей человеческой деятельности. Мы можем без особых усилий регулировать температуру тела, баланс соли в организме и скорость роста волос. Врожденные источники знаний – обычно их называют инстинкты – обеспечивают автоматизацию многих процессов организма. Благодаря эволюции мы научились выживать в мире, и важнейшая информация теперь автоматически передается из поколения в поколение через наследственность. Другими словами, нам не нужно много думать о подобных процессах.

В то же время влияние инстинктов не всеобъемлющее. Природа не спешит на помощь, когда речь заходит об ответах на такие вопросы: «Как лучше всего растить ребенка?», «Как понять, что отношения полностью меня удовлетворяют?». Это и есть та «дыра», о которой говорил Лакан. Наши врожденные навыки и умозаключения мало что дают в решении важных вопросов, таких как воспитание ребенка, любовь или осознанная жизнь. Мы просто не запрограммированы на решение этих вопросов. Биологические раздражители, которые Фрейд называл «драйвами», побуждают нас стремиться к взаимодействию с другими людьми. Они вызывают возбуждение в организме и желание адекватно реагировать, обеспечивая нас жизненной силой и стимулируя искать решения. Однако эти побуждения не больше чем просто отправная точка для наших действий. Они заставляют нас двигаться, но не дают инстинктивной карты, которой мы должны следовать. И вот здесь-то и кроется серьезная проблема.

Некоторые теоретики, такие как Аристотель, утверждали, что мы должны решать эту проблему при помощи интеллекта. Он считал, что люди – разумные существа, и наша способность рассуждать должна компенсировать недостатки природных инстинктов. Если хорошенько подумать, мы сможем найти путь, по которому следует идти. Такая точка зрения имеет право на существование, вот только она не учитывает бесчисленные истории о насилии, пренебрежении и жестоком обращении. Они показывают, что, даже обладая здравым смыслом, человечество все еще способно реагировать жестко и неразумно, а в тех аспектах жизни, где важную роль играет взаимная вовлеченность, нам еще многому предстоит научиться.

Фрейд подошел к проблеме с другой точки зрения. По его мнению, побуждения к действию нельзя автоматически относить к конструктивным или деструктивным. Они содержат в себе обе крайности: реагировать позитивно и продуктивно или реагировать негативно и причинять вред. Таким образом, каждое побуждение к действию имеет две стороны – он назвал их Эрос и Танатос.

Как и Фрейд, Фридрих Ницше не разделял оптимизм Аристотеля. Согласно Ницше, люди – это не рациональные существа, а больные создания; больные они потому, что не знают, как поступить со своим интеллектом, и поэтому постоянно сбиваются с пути, принимая неверные решения. Лакан согласился с этой точкой зрения. «Быть психоаналитиком – значит просто открыть глаза на тот факт, что нет ничего более ущербного и подверженного ошибкам, чем человеческая реальность»50. Прореха в человеческой природе все для нас осложняет. И под «нами» я подразумеваю каждого. Никто не знает, как лучше всего справляться со своими побуждениями, не говоря уже о побуждениях другого.

Я знаю, звучит не слишком обнадеживающе. Но, возможно, все не так уж и плохо. Взяв это за отправную точку, мы можем получить представление о том, каково живется тем, кто изо дня в день чувствует, что их существование пошатнулось, или же сам факт существования приводит их в отчаяние. Я