Если ты сможешь договориться с Богом. Итальянский бестселлер об искусстве убеждения и управления реальностью - Паоло Борзакьелло Страница 21

– Ну, у меня тоже есть свои сложности, – сдался он.

– Какого рода сложности? Надеюсь, ничего серьезного.

– Меня только что уволили.

– Вот как, – я ограничился лишь этим, уверенный, что он еще что-то скажет.

– И девушка меня бросила из-за этого. Может, и другие причины есть, но из-за этого точно. Мразь времени терять не стала, тут же спуталась со своим коллегой, высокомерным ублюдком.

– Других слов и не подберешь. Такой удар. И что ты теперь собираешься делать?

Этим вопросом я хотел прощупать логические уровни, то есть базовую схему его поведения и мышления, чтобы понять, куда смогу встроиться, чтобы заставить его передумать. Начать лучше с поведения. Это один из основных уровней, которым легче всего управлять.

– Ничего. А может, все не знаю.

– Ага.

– Сейчас мне кажется, что все бесполезно, – продолжил Филип.

Значит, проблема крылась где-то на уровне убеждений. Он верил, что все потеряно. Я должен был вытащить его оттуда, хоть пинками.

– Тебе так кажется? То есть ты думаешь, что на самом деле ничего больше не можешь сделать?

– Не знаю, может, и мог бы. Но мне очень плохо. Я жертва несправедливости, ведь меня уволили без малейшего повода. И женщина, которую я люблю, меня предала. Скажи мне, что бы ты сделал в такой ситуации?

Значит, проблема в убеждениях и ценностях. Он хотел знать, как бы я поступил на его месте. Но никогда не следует отвечать на подобные вопросы, так делают лишь дилетанты.

– Не знаю. Да и какое это имеет значение. Я же не ты. Без сомнения, я могу представить, что чувствовать себя преданным – очень больно. И понимаю, что есть вещи, с которыми мы ничего не можем поделать, потому что они зависят не от нас и не от того, во что мы верим, а от других и их поведения. С другой стороны, мы можем решить, какими людьми хотим быть. Вот это мы всегда можем сделать. Ты каким человеком хочешь быть?

Я перевел его на уровень выше, на уровень ценностей, так называемый личностный. Могло сработать.

– Я не знаю, – ответил Филип.

«Проклятие. Дыши, Леонард. И держи фокус. Думай быстро, говори быстро, смотри быстро».

– Это, конечно, непростой вопрос, но чисто гипотетически: каким человеком тебе хотелось бы стать, будь у тебя выбор? – спросил я снова, изменив форму глагола.

– Человеком, которым восхищаются, кем-то, кого люди любят, – сказал он, подумав.

Как мило. Если бы он не собирался убить пять тысяч человек, я бы его обнял.

Все испортила официантка, спросившая, что мы будем заказывать. Я забыл о ней, и это плохо. Филип тут же напрягся, его взгляд помрачнел.

– Гамбургер и картошку! – сходу ответил я, чтобы на заказ ушло не менее десяти минут. – И бутылку воды, пожалуйста.

Филип уже вернулся к своим мыслям. Теперь действительно придется выложиться на полную. Я представил, как обнимаю Элизабет, чтобы вернуть лицу умиротворенное выражение, и решил начать с того места, где нас прервали, как будто ничего и не произошло.

– Это прекрасно, Филип. Ты сказал потрясающую вещь. Когда тебя любят и тобой восхищаются, это очень здорово. Я думаю, каждый из нас может сделать этот мир лучше. А если подумать о тех людях, которых презирают и ненавидят? Только вообрази, каково это. Подумай о тех, кто устраивает взрывы и убивает сотни невинных. Представляешь, сколько ненависти к ним обращено? Отвращения, ярости. И это продолжится и после их смерти, очерняя их память и порождая ненависть даже в тех, кто раньше этих людей любил.

Он буквально подпрыгнул на стуле.

Я перевел его на уровень личности и обрисовал будущее, о котором он, вероятно, не думал как следует. Некоторые мои коллеги называют такой прием Future pacing.

Теперь он либо встанет и уйдет, либо сдастся.

Вместо этого мир вдруг замер: люди, машины, даже ветер. Стало немного темнее и холоднее.

«Кажется, магия все-таки существует», – вынужден был я признать.

– Превосходная работа, – раздался вкрадчивый голос за моей спиной, – вы его переубедили. Изменили линию его судьбы. Наш Филип сейчас вернется домой, а через три года станет управляющим ассоциации клоун-терапии. Женится и заведет ребенка. Теперь мы можем идти.

– Мы просто оставим его здесь? – спросил я, поднимаясь.

– Да, Леонард. Сначала он растеряется, а потом подумает, что ему все приснилось. Вернется домой и разберет свое самодельное взрывное устройство. Пойдемте.

Когда я последовал за Люцифером, мир снова начал дышать. И я тоже выдохнул с облегчением.

16 января 2017 г., 19:30

Я решил сводить свою принцессу поужинать. Из-за моей работы мы не так часто видимся, и эта передышка оказалась очень кстати.

В ожидании дочери я бродил по четвертому этажу книжного магазина Waterstones на Пикадилли. Здесь можно было найти много изданий на тему языка продаж, маркетинга, социальных наук. Я много читаю и всем советую.

Чем больше ты знаешь, тем легче становится твоя жизнь.

– Бу! – крикнули мне в ухо.

«Это Элизабет», – сообщила сенсорная речевая зона ровно через триста миллисекунд после того, как миндалевидное тело подало сигнал тревоги.

Я повернулся, чтобы отчитать негодницу, но не смог сдержать улыбки при виде дочери и неуклюже обнял ее, пытаясь не уронить стопку выбранных книг.

– Ну что, зайка, как дела?

– Хорошо, папуля. Ты нормально себя чувствуешь?

– Да, все ок. Немного устал, но в целом нормально.

Элизабет прищурилась.

– Как понимать «немного устал»?

– В смысле? – спросил я.

– Ну, ты всегда повторяешь, что следует внимательно выбирать каждое произносимое слово. Если ты говоришь, что устал, твой мозг заставит тебя почувствовать себя еще более усталым. Поэтому нужно говорить лишь о тех вещах, которые ты хочешь получить!

– Конечно, ты права, – согласился я. – Вот только я и правда устал. Не врать же мне теперь?

Она улыбнулась, глядя на меня с хитрецой.

– Ты мне экзамен устраиваешь, да?

– Может быть.

– Тогда ответ прост. Если ты чувствуешь усталость – молчи, или говори о чем-то другом, или прибегни к иронии, тогда рептильный мозг ее не поймет. Что-то типа: «О, как славно я сегодня отдохнул».

Она сопроводила слова шутливой мимикой, и я довольно рассмеялся.

– Правильно, дорогая. Рептильный мозг не считывает иронию, он понимает только буквальный смысл слов