Почему психоз не безумие. Рекомендации для специалистов, пациентов и их родных - Стейн Ванхеле Страница 19

психоза. В самой сокровенной, внутренней части вашего самоощущения внезапно возникает незнакомец и начинает переставлять предметы у вас под носом. Вам внезапно навязываются странные слова, мысли и чувства, в то время как ваши слова, мысли и чувства таинственным образом испаряются. Незнакомец не просит разрешения на то, что делает, и вы бессильны остановить его или хотя бы наладить с ним контакт. Вы под его полным контролем: безмолвны, растеряны и подавлены. Все это лишает вас чувства независимости, и вы ничего не можете поделать.

Этого достаточно, чтобы свести с ума любого. В обычных обстоятельствах, когда слова и мысли спонтанно приходят на ум, у нас возникает чувство сопричастности: «я говорю» или «я думаю».

Ранее я уже упоминал, что философ Рене Декарт пришел к выводу: активное мышление – основа для прочного самоощущения. Поскольку мы воспринимаем себя как личность, мы можем «верить», что каждый из нас – это отдельное «Я». Психотические вторжения внешнего мира подрывают эту автономию. Внезапно в нашу личную жизнь вторгается посторонний. Таким образом, бредовые идеи в буквальном смысле слова ограничивают нашу свободу. В ситуации, когда нам навязывают странные внешние элементы, мы больше не чувствуем себя свободными. К сожалению, многие люди в таких обстоятельствах больше не чувствуют, что они – личности.

Но давайте вернемся к примеру с компьютером. Обычно, если курсор перемещается по экрану, а окна то открываются, то закрываются, это делаю либо я, либо мой друг-айтишник. Но есть еще и третий вариант: компьютер заражен вирусом, и какой-то хакер пытается создать мне проблемы. В последнем случае я по понятным причинам начинаю нервничать. Кто-то или что-то собирается украсть или испортить мои данные? Только представьте, я потеряю важные файлы и фотографии! Или же их забирают прямо у меня из-под носа, а я просто сижу и беспомощно наблюдаю!

Именно так при манифестирующем психозе возникают страх и нервозность. Внезапно нам кажется, что кто-то взламывает хранилище с самыми личными переживаниями или же попросту уничтожает их вирусом, остановить который мы не в силах. Галлюцинации и бредовые идеи могут спасти сознание, лишенное главной истории, но пустоту они заменяют мыслями, которыми можно манипулировать извне. И вынести это непросто.

Галлюцинации подобны фрагментам пугающего фильма

Тот, кто видит или слышит то, чего на самом деле нет, страдает от галлюцинаций. К такому выводу пришел Жан-Этьен Эскироль[20], психиатр, который в 1838 году впервые использовал слово «галлюцинация». Современные психиатры по-прежнему используют это слово практически в том же значении. Главное отличие заключается в том, что теперь мы лучше осознаем (и принимаем во внимание), как человек переживает подобные ощущения. Галлюцинации всегда возникают у нас в сознании, прикидываясь навязчивыми сообщениями из внешнего мира, и искажают наше восприятие реальности.

«Шоссе в никуда» прекрасно иллюстрирует эту динамику. Начало фильма относительно спокойное. Пока Дэвид Линч не показывает несколько странных сцен, таких как голос в домофоне и тревожные обрывки видеозаписи. Внезапно мы перестаем понимать, что происходит. Интересно, что в книге «Линч о Линче», вышедшей под редакцией Криса Родли, режиссер рассказал, что он пережил начальную сцену с домофоном у себя дома. Я бы воздержался от оценок того, был ли у Дэвида Линча психоз или же он интуитивно понимал, как организуются психотические переживания. Я считаю, что отдельные сцены фильма очень хорошо характеризуют угрожающую, фрагментарную психическую атмосферу.

Нечто похожее происходит и с настоящими галлюцинациями. Фрагменты тревожного фильма проецируются поверх привычного внутреннего мира. Организованность повествования, как правило, отсутствует. Все происходит случайным образом. Отсюда возникает путаница, потому что сложно понять, где правда: в привычной реальности или в ее сюрреалистичной альтернативе. Более того, никогда нельзя ничего запланировать. Когда вновь появятся эти фрагменты? И как долго они продержатся? Внутренний зритель галлюцинации не знает этого наперед, и это значительно усложняет задачу. В этом смысле «Шоссе в никуда» намного проще: фильм длится ровно два часа и пятнадцать минут.

Чем более прерывисты и фрагментарны галлюцинации, тем сложнее их переносить. Отрывки основного фильма, которые в обычных обстоятельствах воображение объединяет для создания кинематографического целого, теперь возникают в сознании случайно и обособленно. Подобные вспышки могут восприниматься по-разному: как телесные ощущения, как впечатление, связанное с внешним миром, или как чисто лингвистический опыт. Давайте кратко рассмотрим каждый из них.

Часто первыми признаками надвигающегося психоза становятся непонятные и, следовательно, неприятные телесные ощущения. Шребер почувствовал, будто его легкие пожирает червь. Иногда ему начинало казаться, что он проглотил гортань, его желудок чудесным образом исчез, или же он страдает от проказы или чумы. Понятно, что человек, ощущая нечто подобное, будет испытывать настоящий шок и изумление. В таких обстоятельствах мысль о физической болезни становится очевидным объяснением всего происходящего. У этого явления есть медицинское название – ипохондрия. Пациента беспокоят странные телесные ощущения, и он верит, что смертельно болен, хотя на самом деле с физической точки зрения с ним все в порядке. Галлюцинации такого рода отражают присутствие неопределимых сенсорных раздражителей, которым не нашлось бы место в сознании пациента при нормальных лингвистических процессах в его воображении.

Пациент может видеть, слышать и чувствовать странные и необъяснимые вещи во внешнем мире. Раздражители, которых там на самом деле нет, при взаимодействии больного с миром кажутся ему реальными. При этом могут быть задействованы все органы чувств: зрение, слух, вкус, осязание и обоняние. Вспомните Кусаму, которая видела фиалки с человеческими лицами и слышала, как разговаривает собака. Или Марио, который обменивался репликами с невидимой собеседницей, сидевшей у него на плече. Все это галлюцинации.

И, наконец, галлюцинации тоже могут проявляться в виде бессвязных языковых выражений. В этом случае в голову внезапно приходят мысли, которые кажутся чужими, или же вы начинаете слышать целые предложения, отдельные слова или бессмысленные звуки. Голоса – наиболее распространенное проявление вербальных галлюцинаций. Что неудивительно, поскольку слова играют главную роль в том, как мы воспринимаем реальность. Большинство мыслей, которые возникают в нашем сознании, облекаются в форму слов или предложений.

Шребер также страдал от подобных вербальных галлюцинаций. Иногда он слышал случайные оскорбительные слова, а иногда в его адрес сыпался ворох оскорблений: «сука», «неудачник», «принц ада» и так далее. Порой голоса угрожали ему кастрацией или приказывали пойти и утопиться. Он слышал и незаконченные предложения, которые не имели смысла: «сейчас я сделаю…», «тебе придется…» или едва различимый шепот.

Во время словесных галлюцинаций язык превращается в неисправимого болтуна. Болтун не знает, когда нужно замолчать, и именно так обстоят дела со словесными галлюцинациями. Невозможно и слова вставить, а пока речь переходит от одной темы