Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982 - Федор Леонидович Синицын Страница 4

к планированию народного хозяйства, которое еще недавно считалось образцом недопустимого государственного вмешательства в экономику. Американские экономисты Г. Хилл и Р. Тагвелл, близкие к администрации Ф. Рузвельта, заявили, что «Россия показала реальность планирования»[126], а Е. Домар признавал, что «в советской литературе появились весьма сложные и интересные модели роста», которые были «более полно развиты, чем аналогичные попытки, предпринятые на Западе, за исключением работы Леонтьева[127] (он, в частности, указывал на статьи Г.А. Фельдмана и Н.А. Ковалевского, опубликованные в СССР в 1928 и 1930 гг.)[128].

После Второй мировой войны позиции «капиталистического мира» были подорваны, так как коммунисты получили власть в большинстве стран Центральной и Юго-Восточной Европы, Китае, Северной Корее и Северном Вьетнаме, входили в состав правительств ряда стран Западной Европы. На всей планете возросла популярность коммунистических и социалистических идей — например, в Западной Европе явно обозначилась «левая тенденция»[129]. Когда в июне 1945 г. к власти в Великобритании пришла Лейбористская партия, ее предвыборный манифест гласил, что она «является социалистической партией», и «ее конечная цель — установление Социалистического Содружества Великобритании». В 1950-х гг. среди лейбористов продолжали циркулировать социалистические идеи и звучали призывы к усилению реформ соответствующей направленности[130]. В послевоенный период идея планирования капиталистической экономики ставится во весь рост — особенно во Франции[131]. Кроме того, воздействию СССР и «советского блока» Запад, как минимум частично, обязан своими достижениями в социальной сфере[132].

В послевоенный период западные эксперты признали «экономику советского типа» конкурирующей хозяйственной системой и стали внимательно изучать, извлекая практические выводы как для внешней, так и для внутренней политики стран Запада. К 1960-м гг. в сотнях университетов стран Запада были созданы советологические исследовательские центры и институты, а также вырос интерес к теориям К. Маркса. Если в довоенной советологии господствовало мнение, что советская экономическая система — это исторический эксперимент, обреченный на скорую неудачу, то после Второй мировой войны «экономику советского типа» западные эксперты признали конкурирующей хозяйственной системой и стали внимательно изучать[133]. Известный американский экономист Дж. Гэлбрейт писал, что «никогда ни к одной экономической и политической системе не относились с таким удивлением и уважением, как к коммунизму в середине 1960-х годов»[134]. Как отмечает американский экономист Р. Аллен, все выглядело так, будто советская модель действительно могла стать «наилучшим путем развития бедной страны»[135].

Данные, имевшиеся о состоянии массового сознания[136] в Советском Союзе[137], говорили о высокой степени лояльности населения[138], позитивной оценке им своего государства, его места в мире[139], сохранении доверия к власти[140]. Поэтому руководство страны было уверено, что в СССР господствует «социалистическое сознание» (хотя и признавалось наличие «у отдельных людей… различного рода явлений, чуждых социализму», и вполне справедливого недовольства «отдельными, редкими» проблемами в жизни страны — например, бюрократизмом)[141]. Советские идеологи считали, что приверженность делу партии усиливается с ростом образования граждан, мировоззрение которых становится все более «научным»[142], т. е. соответствующим концепции «научного коммунизма» и других аспектов идеологии. Значимых проблем для советской системы в сфере массового сознания не прогнозировалось.

Самооценка достижений страны, разумеется, была высокой, что было отражено в сотнях публикаций тех лет, вышедших в СССР. Очень показательна книга Виктора Перло — американского экономиста и публициста марксистского толка — «Экономическое соревнование СССР и США», изданная в Москве в 1960 г. (американская принадлежность автора усиливала действенность выводов, приведенных в книге). В. Перло дал более чем позитивную оценку успехов и перспектив СССР. Он полагал, что в течение 10–15 лет (т. е. в 1970-х гг.) «условия соревнования» между двумя мировыми системами окончательно изменятся в пользу «социалистического лагеря», так как «на стороне социализма будет более или менее координированная экономическая мощь миллиарда людей, населяющих 12 стран, из которых ни одна не будет «отсталой»[143].

На волне провозглашенных и ожидавшихся успехов в Советском Союзе был взят курс на ускоренное строительство коммунизма. Еще в ноябре 1936 г. И.В. Сталин объявил, что в СССР «в основном» построен социализм, т. е. «первая, или низшая, фаза коммунизма». В 1939 г. на XVIII съезде ВКП(б) прозвучала идея о переходе от социализма к коммунизму. К концу 1940-х гг. был разработан проект новой Программы партии, в котором было объявлено, что она «ставит своей целью в ближайшие 20–30 лет построить в СССР коммунистическое общество»[144]. Хотя эта Программа не была принята, XIX съезд ВКП(б) в 1952 г. прошел под знаком развертывания коммунистического строительства. В своей известной работе «Экономические проблемы социализма в СССР», изданной в том же году, Сталин обрисовал условия построения коммунизма, однако указал, что «дело с переходом от социализма к коммунизму обстоит не так просто», и «для того, чтобы подготовить действительный, а не декларативный переход к коммунизму», Советскому Союзу необходимо достигнуть значительно больших высот развития[145].

После смерти И.В. Сталина развитие теоретической марксистско-ленинской мысли в СССР включало переосмысление программы строительства коммунизма. В середине 1950-х гг. в руководстве страны был поставлен под сомнение объявленный на XIX съезде партии «бросок в коммунизм». Однако затем Н.С. Хрущев реанимировал идею коммунистического строительства, вновь сделав ее краеугольным камнем советской идеологии. В 1959 г. на XXI съезде КПСС он провозгласил полную и окончательную победу социализма (в собственной интерпретации) и объявил о начале периода развернутого строительства коммунизма. Новая Программа КПСС, принятая в 1961 г., воспроизвела временные рамки этого строительства, обозначенные при И.В. Сталине, — 20 лет[146]. Программа гласила, что коммунизм[147] в СССР «будет в основном построен»[148] к 1980 г.

Власти Советского Союза фактически провозгласили «возможность строительства коммунизма в одной стране»[149] (по аналогии с объявлением И.В. Сталиным строительства «социализма в одной, отдельной взятой стране» в середине 1920-х гг.). Кроме того, ожидалось, что и в других соцстранах в период к 1985 г. «в результате мощного подъема экономики… будут ускоренными темпами создаваться реальные предпосылки для их более или менее одновременного перехода к коммунизму»[150].

Тем не менее, несмотря на перечисленные выше достижения СССР, его высокую самооценку и широкомасштабные планы на будущее, к середине 1960-х гг. в советской системе обозначились серьезные проблемы — прежде всего в сфере экономики. Созданный в стране механизм развития начал давать сбои[151]. Уже в 1950-е гг. некоторые отрасли народного хозяйства стали терять прежние темпы развития[152], замедлился рост уровня жизни населения[153]. К середине 1960-х гг., несмотря на наращивание производственного потенциала страны[154], замедление стало еще более явным