Александр Королев - Загадки первых русских князей Страница 33

Итак, Ольга встречалась с Константином в 957 году. В поездке ее сопровождала большая свита, в том числе 22 посла{181}. Занятно, что число послов, указанное в договоре 944 года (25 человек), и число послов, прибывших в Константинополь с Ольгой в 957 году, почти совпадает. Можно согласиться с исследователями, считающими, что Ольгу сопровождали в поездке послы от князей, которые ранее участвовали и в заключении договора с греками. Отнюдь не случайно и то, что Ольга носила титул архонтиссы «Росии», то есть, по византийской системе титулования, — титул киевской княгини. Получается, что в 957 году управление Русью было организовано так же, как и в 944 году. Власть к Святославу еще не перешла.

Следует обратить внимание на распределение даров, переданных греческой стороной русам, внутри русского посольства. Во время приема 9 сентября после обеда «получили: анепсий ее (Ольги. — А.К.) 30 милиарисиев, 8 ее людей — по 20 милиарисиев, 20 послов — по 12 милиарисиев, 43 купца — по 12 милиарисиев, священник Григорий — 8 милиарисиев, 2 переводчика — по 12 милиарисиев, люди Святослава — по 5 милиарисиев, б людей послов — по 3, переводчик архонтиссы — 15милиарисиев»{182}. После обеда был подан десерт, за которым «было вручено: архонтиссе в золотой, украшенной драгоценными камнями чаше — 500 милиарисиев, б ее женщинам — по 20 милиарисиев и 18 ее прислужницам — по 8 милиарисиев»{183}. Во время приема 18 октября «было выдано: архонтиссе — 200 милиарисиев, ее анепсию — 20 милиарисиев, священнику Григорию — 8 милиарисиев, 16 ее женщинам — по 12 милиарисиев, 18 ее рабыням — по 6 милиарисиев, 22 послам — по 12 милиарисиев, 44 купцам — по 6 милиарисиев, двум переводчикам — по 12 милиарисиев»{184}.

Г. Г. Литаврин, проанализировав состав посольства Ольги и «дары» императора, разделил окружение Ольги во время визита в Царьград по положению, в зависимости от величины «даров», на семь ступеней: (1) племянник княгини; 2) 8 «людей» княгини и 6 архонтисс — ее родственниц; 3) личный переводчик Ольги; 4) 20 послов, 43 купца и 2 переводчика; 5) священник Григорий и 18 наиболее видных служанок Ольги; 6) 5 людей Святослава; 7) б послов. «Особого внимания заслуживает, — по мнению Г. Г. Литаврина, — место в семиразрядной табели о рангах, отведенное «людям Святослава», юного сына Игоря и Ольги, законного наследника киевского престола. Оно (это место) неожиданно низко: представители Святослава поставлены на четыре ранга ниже людей Ольги, во столько же раз меньше сумма денег, им выплаченная, их социальный статус уступает даже статусу «отборных служанок» и священника Григория… Предположить, что так захотел Константин VII и его вельможи (то есть принизить статус Святослава), тем более трудно, что в самой империи наследник императора, его соправитель, как бы мал он ни был, являлся священной особой и ни один сановник не мог не только превзойти, но и сравняться с ним по статусу. Скорее, византийцы могли быть сами удивлены подобной оценкой ранга людей Святослава со стороны его матери…»{185}. Даже если считать, что в 6453 (945) году Святослав был малолетним, то к 957 году он должен был стать взрослым, а регентство Ольги — прекратиться. Низкий статус «людей Святослава» и, следовательно, самого князя, отсутствие его послов на приеме 18 октября является еще одним доказательством того, что Ольга была не регентшей, а полновластной правительницей Киева.

Г. Г. Литаврин совершенно справедливо обратил внимание и на то, что статус Святослава низок даже для положения наследника Ольги. Напомню, что в составе посольства 957 года наиболее важной особой, разумеется, после Ольги, являлся ее «анепсий». Об этом свидетельствуют и полученные им денежные дары. Будучи вторым человеком в русском посольстве, он, вполне вероятно, был вторым человеком после Ольги и в княжеском союзе. Получается, нельзя говорить не только о переходе власти к Святославу в 957 году, но даже и о наличии предпосылок для подобных изменений.

Несмотря на то что из описания визита Ольги видно, что ее высокое положение на Руси было более чем стабильно, некоторые историки считают, что ее крещение и заигрывание с христианской Византией привели к недовольству языческой партии во главе со Святославом, свержению Ольги около 957 года и приходу к власти ее сына-язычника (В. А. Пархоменко, И. Лебедев и др.).

В «Продолжении хроники Регинона Прюмского» под 959 годом сказано: «Послы Елены (княгиня Ольга после крещения приняла христианское имя Елена. — А.К.), королевы ругов (русов. — А.К.), крестившейся в Константинополе при императоре константинопольском Романе, явившись к королю, притворно, как выяснилось впоследствии, просили назначить их народу епископа и священников». Под 960 годом следует продолжение о том же: «Король отпраздновал Рождество Господне во Франкфурте, где Либуций из обители святого Альбана посвящается в епископы для народа ругов достопочтенным архиепископом Адальдагом». Под 961 годом сообщается: «Либуций, отправлению которого в прошлом году помешали какие-то задержки, умер 15 февраля сего года. На должности его сменил, по совету и ходатайству архиепископа Вильгельма, Адальберт из обители святого Максимина, который, хотя и ждал от архиепископа лучшего и ничем никогда перед ним не провинился, должен был отправляться на чужбину. С почестями назначив его епископом народу ругов, благочестивейший король, по обыкновенному своему милосердию, снабдил его всем, в чем тот нуждался». И, наконец, в 962 году: «В это же лето Адальберт, назначенный епископом к ругам, вернулся, не сумев преуспеть ни в чем из того, чего ради он был послан, и убедившись в тщетности своих усилий. На обратном пути некоторые из его спутников были убиты, сам же он, после больших лишений, едва спасся»{186}.

Сообщение о неудачной миссии Адальберта, о которой он сам и сделал запись в указанной хронике, имеется в более сокращенном виде в «Хронике» Титмара Мерзербургского, который несколько изменяет его окончание, сообщая, что Адальберта изгнали язычники{187}. «Кведлинбургские анналы» отмечают, что Адальберт «не избежал смертельной опасности от их (русов. — А.К.) козней»{188}. Схожие краткие сообщения о миссии Адальберта содержатся и в некоторых германских хрониках{189}.

Из этих сообщений видно, что еще в начале 60-х годов X века Ольга по-прежнему оставалась киевской княгиней, «королевой ругов», и, следовательно, поездка в 957 году в Константинополь не принесла ей вреда. Однако из рассказа Адальберта следует, что на Руси он подвергся каким-то опасностям, многие его спутники погибли, а сам он едва спасся. Причину бегства Адальберта большинство историков видит все в том же перевороте, совершенном «языческой партией», который они относят уже к 962 году (М. Д. Приселков, М. С. Грушевский, В. А. Мошин, В. В. Мавродин, В. Я. Рамм, Б. А. Рыбаков, М. Б. Свердлов, А. П. Новосельцев и др.).

Действительно, вскоре после изгнания Адальберта Святослав начал свои знаменитые походы. Но из рассказа Адальберта вовсе не следует, что епископ не сумел преуспеть ни в чем из-за переворота в Киеве. Судя по сообщению его хроники, Адальберта обманули те же люди, что и пригласили. Сам епископ воспринял свое назначение к русам как наказание, отправился в свою миссию неохотно и поэтому еще мог потерпеть неудачу. Не случайно Адальберт скромно умалчивает о причинах провала и ничего не говорит ни о каком насильственном изгнании. Из рассказа хроники можно сделать вывод, что он сам уехал, потерпев неудачу. Ситуация на Руси действительно могла измениться за то время, которое прошло с момента приглашения епископа до момента его изгнания, но это не означает, что в Киеве произошел переворот. Отметим, что мотив изгнания Адальберта русами появился в источниках гораздо позднее поездки, когда возникла необходимость чем-нибудь оправдать неудачу Адальберта и его отъезд, чтобы он мог продолжать делать карьеру{190}. Что же касается известия о гибели спутников Адальберта, то он не связывает эти события с действиями русских властей. Лишения и гибель товарищей Адальберт пережил «на обратном пути», то есть речь скорее всего идет о дорожном происшествии. Отметим, что если бы в Киеве произошел перевороту то вряд ли Ольга осталась бы там жить и даже управлять городом в отсутствие Святослава, что явно следует из летописного рассказа о 6476–6477 (968–969) годах. Таким образом, мы не можем точно ответить на вопрос, пришел ли Святослав к власти в начале 60-х годов X века или нет. Из летописного текста следует, что, несмотря на расхождения в вере, Ольга любила своего «непутевого» сына. Расхождения у них были только по вопросу о том, каким богам молиться и как управлять Русью. По существу отношения между Ольгой и Святославом представляли собой столкновение двух «концепций» развития Руси.