Авангард и «Анархия». Четыре мятежных месяца самоуправляемого просвещения - Анна Бражкина Страница 31

Помимо того, научный отдел имеет в виду издавать и научно-популярные брошюры, предназначенные для совершенно неподготовленных читателей.

Главное заведование научным отделом принял на себя биолог-популяризатор прив. – доц.[271] П. Ю. Шмидт[272]; в состав отдела вошел целый ряд видных ученых и популяризаторов, в том числе академик В. М. Бехтерев[273], проф. Д. П. Никольский[274], проф. Б. И. Словцов[275], В. К. Агафонов[276], Н. Н. Полянский[277], А. Г. Якобсон[278], Н. П. Каменщиков[279], М. В. Сабинина[280], Б. Э. Петри[281] и др. Научный отдел разбился на три секции: секцию естествознания, секцию медицины и гигиены и секцию гуманитарных наук. Все эти секции начали уже действовать, разработали программу и наметили ряд кинолекций к ближайшему осуществлению. В скором времени будут организованы кинолекции: П. Ю. Шмидта – «Жизнь и строение человека»; Д. П. Никольского – «Подача первой помощи в несчастных случаях» и целый ряд других лекций. Лекции будут читаться в народных аудиториях Петрограда и затем будут изданы и широко распространены.

ОТДЕЛ ЭКРАНА

Студия экранного искусства

16 января в отделении Скобелевского просветительного комитета (Николаевская, 8) начались занятия Студии экранного искусства. Вступительную лекцию прочел директор студии Ал. Вознесенский; это было введение в объявленный лектором курс «Искусства экрана». В своем введении лектор определил для слушателей основную линию отношения к новому и мало изученному пока искусству. Выявив художественную широту и моральную глубину задач, поставленных себе этим искусством, Ал. Вознесенский назвал экран прямым «наследником Толстого», великое дело которого устремлялось к тем же идейным горизонтам. В дальнейшем изложении лектор определял экран как искусство «всечеловеческое» и как «искусство молчания, большего, чем слово».

На следующий день актриса Бела Горская[282] начала в студии курс «Техника пластических движений». Занятия ведутся по теории Дельсарта[283], изученной преподавательницей за границей. В дальнейшем последовали лекции И. В. Петрова на тему «Логика переживаний» и И. И. Арбатова[284], ведущего класс «мимодрамы». В феврале в студии намечены доклады и собеседования Н. Н. Евреинова, В. Э. Мейерхольда, В. Л. Юрениной и В. А. Каралли[285].

НОВЫЕ ПЬЕСЫ ДЛЯ ЭКРАНОВ

Скоболевским просветительным комитетом приняты к постановке сценарии «Князь для Альгамбры» Ал. Рославлева[286], «Его победа» А. С. Грина[287], «Хочу быть околоточным» – шутка Л. Андреева, «Религия диких» В. Добровольского[288], «Мораль мужчины» А. Берегового.

Ближайшим выпуском будет пьеса для экрана Ал. Вознесенского «Товарищ Елена», уже показанная слушателям студии в закрытом просмотре. Поставлена пьеса художником Б. А. Михиным[289] с В. Л. Юрениной в главной роли.

ФОТОБЮРО

Скобелевским просветительным комитетом открыто специальное фотобюро для съемок текущих событий. Все, что происходит в России, все, что имеет интерес и историческую ценность, – все это снимается сотрудниками бюро.

Путем увеличения с кинематографической ленты, издаваемой комитетом хроники, и путем обыкновенных фотографических съемок в бюро комитета составляется обширная коллекция фотографий, могущая детально иллюстрировать переживаемые нами исторические события. Кроме того, бюро обладает огромным архивом военных снимков, как русских, так и заграничных.

Снимки бюро помещаются во всех русских и заграничных иллюстрированных изданиях, а также продаются любителям редких снимков и коллекционерам. Бюро принимает на себя изготовление целых серий и альбомов, принимает съемку событий по указаниям заказчиков. Для этого бюро имеет в своем распоряжении обширный штат фото- и кинооператоров.

Бюро помещается: Невский пр., 88, к. 249. Тел. 2-38-85.

С. Ж.[290]

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ[291]

Анархия. 1918. 14 марта. № 17. С. 4

Деятельность отделов комитета – кинематографического, литературно-художественного и научного – объединяется и координируется редакционным советом, в состав которого входят сотрудники всех отделов.

Редакционным советом выделен президиум (исполнительное бюро).

Ближайшими сотрудниками редакционного совета являются: худ. А. М. Арнштам, академик В. М. Бехтерев, Г. М. Болтянский, А. С. Бухов[292], проф. Вагнер[293], А. С. Вознесенский, В. Ц. Витторт[294] (секретарь совета), проф. С. О. Грузенберг[295], В. М. Дементьев, Е. Д. Зозуля[296], С. А. Золотарёв[297], Д. И. Марьянов[298], В. В. Муйжель[299], В. Ф. Моргенштерн[300] (представитель редакционного совета), М. Е. Фридлянд[301] (секретарь совета), прив. – доц. П. Ю. Шмидт и др.

30 МАРТА – 24 АПРЕЛЯ 1918 Г.

глава № 5

«ДЕСЯТАЯ МУЗА» НЕ БОЛЬНА, ОНА – ПРОСТИТУТКА

Отважная «Кинопятерка» разваливает штабы прихвостней киномагнатов

ИНФОПОВОД

В марте – апреле 1918 г. в «Анархии» появилась серия критических материалов о коммерческом кино и планах по национализации кинопромышленности. Литературный уровень этих заметок явно превосходил уровень газеты в целом. Статьи были подписаны псевдонимами: Магнето, Кирсанов, Норов.

Некоторые фрагменты в текстах Магнето напоминали конструктивистскую литературную эксцентрику ОПОЯЗа, ЛЕФа и ОБЕРИУ – всю ту блестящую советскую литературу 1920-х, которой тогда, в 1918 г., еще просто не существовало. Мы сравнили тексты Магнето с текстами в киножурналах того времени, и нам довольно быстро удалось установить автора.

Магнето оказался Витольдом Францевичем Ахрамовичем (1882–1930) – поэтом, художником, переводчиком, кинокритиком, немножко кинорежиссером, киносценаристом и киноактером, а также эсером. Основным его псевдонимом был Ашмарин (конечно, от Кошмарин), но псевдоним не смог вытеснить фамилию, и все современники называли его Ахрамович Ашмарин.

Начинал Ахрамович корректором в символистском журнале «Мусагет», где моментально вырос до секретаря. Андрей Белый упоминает его в воспоминаниях среди частых посетителей Общества свободной эстетики с припиской: «талантливый, мало писавший поэт»[302]. Сергей Соловьев – младший посвятил Ахрамовичу стихотворение «Бабушка и внучка» (сб. «Цветник царевны. Третья книга стихов», 1909–1912). Но основной блок воспоминаний о нем оставили Лев Кулешов (автор знаменитого, еще протоконструктивистского «Эффекта Кулешова», на котором учат основам киномонтажа до сих пор) и Григорий Болтянский (известный на весь мир своими документальными съемками Февральской и Октябрьской революций). Оба пионера нового советского кино пишут, что именно Ахрамович был тем теоретиком кино, который открывал глаза (им и другим людям) на саму суть кинематографии, на специфику ее приемов[303].

Ахрамович обладал «монтажным сознанием» и рассматривал все происходящее сквозь эту призму. Из особых приемов – любил «играть вещью на первом плане», такую вещь он называл «диковиной»[304]. Киноактеров он называл «натурщиками» и говорил, что они должны быть «чудовищами», способными вкладываться в съемку «всем телом» – «как это делает Чаплин».

Портрет Витольда Ахрамовича работы Анатолия Трапани, 1915.

Источник: РГАЛИ. Ф. 2057. Оп. 1. Ед. хр. 693. Л. 1

То, чему он учил, было новаторским «левым» кинематографом. Это был кинематограф масс. Лев Кулешов писал: «Нам нужны необыкновенные люди, нам нужны „чудовища“, как говорит один из первых левых киноработников Ахрамович-Ашмарин. „Чудовища“ – люди, которые сумели бы воспитать свое тело в планах точного изучения его механической конструкции. „Чудовища“, которые всю свою крепость, силу и героизм претворили бы в реальность, так необходимую кинематографу, а не условность, для кинематографа смертельную… Такова наша молодая, крепкая, закаленная и чудовищная армия механических людей, экспериментальная группа учеников Государственного института кинематографии. Вот почему мы так любим Чаплина, и вот почему его так не любят те, кому дорога старая психологическая волынка рожденной от сифилитичного театра русской кинематографии»[305].

Сам Ахрамович «наиинтереснейшим теоретиком кинематографа» называл художника В. Е. Егорова[306]. Вместе с Егоровым и Мейерхольдом Ахрамович в 1916 г. ставил фильм «Сильный человек» по переведенному им роману Станислава Пшибышевского[307]. Это был чуть ли ни первый случай в русском кинематографе, когда режиссер, художник и сценарист фильма составили команду, вместе обсуждали постановку и вместе работали на съемочной площадке. На съемках сложилась необычная, без истерик, творческая обстановка. «В этом году в ателье совсем иная атмосфера. Помрежиссеры великолепны. Ахрамович мне помогает очень, очень. Техники и рабочие превосходные… В ателье кипит веселая работа. „Сильный человек“ в тысячу раз любопытнее, чем „Дориан“, как материал для кино», – записывает Мейерхольд в дневнике[308].

Сегодня Ахрамовича образца 1918 г. знают в основном как одного из «анархистов-экспроприаторов»