Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон Страница 30

степени дерзкой. Сначала он предполагал вложить деньги только в скот и стать владельцем ранчо, но потом его осенила гораздо более грандиозная мысль: обзавестись собственными обширными владениями в Бедлендсе, на севере Территории Дакота. Об этой местности он узнал от двоюродного брата, который, поохотившись там, рассказал об изобилии дичи и близости отличных пастбищ для выпаса скота. Центром его новых владений должна была стать огромная скотобойня или мясоперерабатывающее предприятие, что позволило бы избавиться от чикагских посредников и обеспечивать поставки недорогой разделанной говядины с Запада напрямую на рынки Манхэттена — по сути, в розничные магазины самого де Мореса. Без предварительного осмотра маркиз приобрел на реке Литл-Миссури опцион на участок земли и комплекс зданий Little Missouri Land and Cattle Company. Кроме того, он убедил тестя поддержать его финансово и принять активное участие в работе предприятия. Медора, жена маркиза, согласилась с этой идеей без особой охоты. Она вышла замуж за европейца в надежде, что они будут жить в Европе, но теперь о переезде за границу не могло быть и речи: недавно она узнала, что беременна. Она согласилась переехать к мужу на Запад, но только после того, как родится ребенок, а в Бедлендсе для нее будет построено надлежащее жилье.

На следующее утро полностью экипированный маркиз отправился поездом на Территорию Дакота в сопровождении Уильяма ван Дриша, своего личного секретаря и доверенного лица. Одному из друзей де Морес хвастался: «Я стану самым богатым финансистом в мире»[158].

В Соединенных Штатах имелись и свои молодые аристократы-ковбои, которые увидели перспективу в торговле скотом и устремились в эту отрасль. Одним из них был Теодор Рузвельт, член Ассамблеи штата Нью-Йорк, которому в то время также было 25 лет.

Для Рузвельта, восходящей звезды Республиканской партии, колоссальным разочарованием оказался Национальный съезд партии 1884 г. в Чикаго. Несмотря на все усилия, Рузвельту и его другу, сенатору Генри Кэботу Лоджу из Массачусетса, не удалось помешать выдвижению бывшего сенатора от штата Мэн Джеймса Гиллеспи Блейна, которого Рузвельт и Лодж подозревали в коррупции при заключении сделок с железнодорожными компаниями. Блейна все же выдвинули кандидатом в президенты. Действия Республиканской партии вызвали у Рузвельта отвращение, и он, не понимая, что делать дальше со своей политической карьерой, решил отдохнуть от политики и переехать в Бедлендс в Дакоте, где у него недавно появилось небольшое скотоводческое хозяйство. Он надеялся построить двойную карьеру — литератора и владельца ранчо.

Рузвельт был внуком чрезвычайно богатого нью-йоркского торговца, потомка голландцев из Нового Амстердама{74}, Корнелиуса Ван Шака Рузвельта, в то время одного из пяти богатейших людей города. Корнелиус Рузвельт умело диверсифицировал семейные богатства, полученные благодаря монополии на производство листового стекла, занявшись банковским делом и недвижимостью. Помимо собственности в Нижнем Манхэттене, Корнелиус владел двумя судоходными причалами на Гудзоне и стал одним из основателей Национального химического банка (позднее просто Химического банка). Его сын Теодор Рузвельт — старший был привлекательным представительным мужчиной, филантропом, известным своими высокими моральными качествами; по словам Теодора Рузвельта — младшего, его отец был «крупным мощным мужчиной с львиным лицом, сердце которого было исполнено доброты к тем, кто нуждался в помощи или защите»[159]. Он потратил большую часть семейного состояния на благотворительность, став сооснователем Американского музея естественной истории, Метрополитен-музея и Ортопедической больницы в Нью-Йорке.

Теодор Рузвельт — второй из четверых детей и старший из двух братьев — рос, по его же словам, «болезненным и робким ребенком»[160]. Он страдал от астмы и мигреней, испытывал проблемы с пищеварением и зрением. Все детство, опираясь на безграничную поддержку отца, он старался развивать силу и выносливость. Этому способствовало и то, что в подвальном этаже нового особняка семьи — дома 6 по Западной 57-й улице — оборудовали собственный спортивный зал. Мальчик увлекался естествознанием, в частности орнитологией. Когда на двенадцатый день рождения отец подарил ему изготовленное в Париже двуствольное ружье Lefaucheux Brevete 12-го калибра, он начал охотиться на птиц, из которых, взяв предварительно уроки таксидермии, делал чучела, пополняя собственную естественно-научную коллекцию. Будучи заядлым читателем с хорошей памятью, Теодор обучался на дому и поступил в Гарвардский университет, имея хорошие знания по истории, географии и биологии, но слабые по математике, классическим языкам и литературе. После долгих тренировок он стал отличным боксером. Юноша был поклонником Чарльза Дарвина и надеялся, что когда-нибудь станет ученым или натуралистом.

Несмотря на то что в детстве мальчика баловали, характер юного Рузвельта не испортился. Приехав в Гарвард, он в полной мере оценил то, что сделала для него семья. Теодор писал отцу: «Я не думаю, что в колледже найдется кто-нибудь, чья семья любит его так же сильно, как вы все любите меня, и я уверен, что нет ни одного человека, у кого отец был бы одновременно лучшим и самым близким другом, каким вы являетесь для меня»[161].

Интерес к миру природы был чем-то вроде семейного увлечения. Отец Рузвельта любил прогулки на свежем воздухе и лично курировал создание Американского музея естественной истории, утвердив его устав в парадной гостиной семейного особняка. Дядя Рузвельта Роберт держал в своем доме зверинец, посвятил всю свою взрослую жизнь защите рыбных хозяйств Нью-Йорка и Новой Англии от загрязнения и написал популярную книгу о промысловых рыбах[162], которая стала своего рода «Безмолвной весной» того времени{75}.

Когда Рузвельту было 19 лет и он еще учился в Гарварде, отец, которого он почитал и боготворил, внезапно умер в возрасте 46 лет от рака толстой кишки. Теодор унаследовал 125 000 долларов (что в пересчете на сегодняшний день составляет около 3 млн) и стал одним из самых богатых студентов на своем курсе. К 1884 г. он уже успел израсходовать часть основной суммы наследства — дважды на инвестиции в скотоводческое хозяйство своего друга в Вайоминге, а в третий раз на покупку собственного ранчо «Мальтийский крест», расположенного в нескольких милях к югу от участка, который маркиз де Морес приобрел на Территории Дакота.

Всего за несколько месяцев до Национального съезда Республиканской партии Рузвельт пережил две тяжелейшие потери. В один ужасный день — 14 февраля 1884 г., День святого Валентина, — в семейном нью-йоркском особняке скончались две женщины, которые были ему очень дороги: мать Митти и жена Элис. Когда они умирали, он сидел у постели обеих, пытаясь утешить. Сначала от брюшного тифа в возрасте 48 лет ушла мать. Через 11 часов от болезни Брайта (сейчас бы это назвали хроническим нефритом) скончалась Элис, которой было 22 года.