Музей языков. Конрад Гесснер и книги-полиглоты XVI в. - Михаил Львович Сергеев Страница 28

этими возможностями для установления новых знакомств и общения[362], которое затем продолжалось в научной переписке. По картографическому обзору сети корреспондентов Гесснера и таблице, составленным У. Лёем, хорошо видны плотность и протяженность этой сети: всего в нее входили по меньшей мере 472 автора и получателя писем, проживавших в европейских пределах, от Испании до Венгрии и от Белоруссии до Греции, если учитывать современные границы государств (Leu 2016b).

Далее я рассмотрю отдельные главы «Митридата», посвященные языкам, которые были по-разному известны Гесснеру и по-разному интересовали его: славянским языкам («иллирийскому»), венгерскому и латинскому, то есть, соответственно, наиболее обширной группе языков Восточной Европы; малоизвестному и изолированному на европейской лингвистической карте языку уральской семьи; и классическому языку, из которого возникла целая группа новых – романских языков. Я покажу существенные содержательные особенности этих глав и определю круг использованных источников.

Славянские языки

Восьмистраничная глава «De Illyrica sive Sarmatica lingua»[363] (Mithridates 1555, 52a-56a) содержит преимущественно сведения о расселении славяноязычных народов (Гесснера, как и цитируемых им авторов, очень впечатляла обширная география распространения славянских языков[364]), а также об их религии и переводах Священного Писания на «иллирийский», которые представлены в виде трех текстов «Отче наш» – на чешском, сербохорватском и польском. В композиции справочника глава занимает исключительное место: к ней ведут несколько десятков отсылок при других леммах «Митридата». Одна из таких отсылок отразилась в названии самой главы: «Об иллирийском, или О сарматском языке»; далее s. v. Sarmatae действительно сообщается: «сарматы, которые [также] называются поляками, говорят по-иллирийски»[365]. Сведения о множестве языков, учтенных в «Митридате», сведены к формулировкам следующего вида: «говорят по-иллирийски», «то же, что иллирийский», «смотри [в главе] об иллирийском»[366]. Всего в тексте я насчитал 39 статей, отсылающих подобным образом к главе об иллирийском, не считая ее упоминаний в более длинных статьях.

Все народы, которые, по мнению Гесснера, говорят на иллирийском языке, перечислены, кроме того, в отдельном списке, занимающем 4 столбца (на двух страницах) и включающем около 60 этнонимов (см. ил. 18)[367].

Кроме славянских народов в него включены некоторые носители балтийских, финно-угорских, германских, романских и даже абхазо-адыгских языков: пруссы, литовцы[368], карелы, пермяки, гепиды, молдаване, черкесы[369] (см. подробнее: Colombat, Peters 2009, 43–44). Такая неточность вызвана, с одной стороны, двойственностью формулировок «говорят на языке», «пользуются языком» и т. п., которые не обязательно подразумевают родной язык того или иного народа: речь может идти об использовании некоего языка наряду с родным в определенных функциях: языка религии, администрации и т. п. С этой точки зрения не удивительно сообщение об использовании славянского языка в Прибалтике или на Русском Севере. С другой стороны, явные ошибки классификации следует объяснять отсутствием надежных сведений о языках, распространенных за пределами Западной Европы и Средиземноморья, противоречивостью источников «Митридата», отождествлением предполагаемой этнической, религиозной и языковой идентификации, а также характерным для XVI в. анахронизмом – перенесением современных границ этносов на античные свидетельства о тех же территориях.

Источники о славянских (иллирийских) языках, которые цитируются в «Митридате» (Паоло Джовио, Матвей Меховский, Сигизмунд Герберштейн, Видукинд, Вилибальд Пиркгеймер и др.), большей частью не уникальны для этой главы – Гесснер неоднократно цитировал их в других частях «Митридата», в особенности говоря о германцах и народах Азии. Кроме того, их набор достаточно стандартен для повествований о славянах в XVI в.[370] Тем более примечательно, что Гесснер не обратился за общей информацией к «Космографии» Мюнстера[371] (одному из важных источников «Митридата»[372]), но сам собрал цитаты из различных книг. Внимание к свидетельствам о славянах, вероятно, было связано с его интересами в области германской истории: историческое разграничение (или объединение) славянских и германских этносов и территорий было важной проблемой для немецких авторов того времени (ср. Doronin 2017, 89–96).

В цитате из «Краткого описания Германии» («Germaniae perbrevis explicatio») Вилибальда Пиркгеймера история этого вопроса излагается следующим образом: имя славян впервые стало известно при византийском императоре Маврикии (582–602); впоследствии этот народ благодаря своей огромной численности («immensa magnitudo») занял значительную часть Европы, в том числе Германии («magnam Europae et Germaniae quoque occupaverint partem») (Mithridates 1555, 53b = Pirckheimer 1532, C6b-C7a). Этим объясняется появление в «Кратком описании» подробного экскурса о западных славянах, Московии и Сарматии (Pirckheimer 1532, C3a-C7b). Также в предисловии к немецко-латинскому словарю (1561) Гесснер сообщает, что, по мнению некоторых авторов, «земли московитов некогда были заселены германцами, в особенности свевами»[373]. Затем он приводит слова своего друга (не называя того по имени), который утверждал, что изначально («до власти греков») язык московитов был германским, и ссылался при этом на германские этимологии нескольких славянских топонимов (Gessner 1561a, *4a). Этот же аргумент был приведен ранее в «Митридате», в главе «De Moschorum vel Moscovitarum lingua», также без указания автора версии («кто-то недавно … заявил»): «многие названия мест в Московии имеют немецкое происхождение»[374].

Следует заметить, что география «воображаемой» Германии немецких историков XVI в. во многом основывалась на анахронистическом прочтении античных источников. Так, не обнаружив упоминания о германцах у древних авторов (Геродота, Аристотеля, Диодора и др., писавших в то время, когда германские племена находились на территории современных Северной Германии и Дании, – ср. Mallory 1989, 86–87; Speyer 2007, 17) и найдя у них на тех землях, на которых германцы поселились в дальнейшем, кельтов и скифов, историки-гуманисты делали вывод: это и были германцы, только названные другими именами. Об этом красноречиво свидетельствуют названия главы первой книги «Germaniae exegesis» Франциска Иреника (ок. 1495–1553): «Germaniam quomodo sub Gallia scriptores comprehensi sunt»; «Germaniam sub Celtis comprehensam»; «Germaniam olim etiam Scythiae appellationibus ac Sarmatiae fuisse subiectam» («Как писатели имели в виду Германию под [названием] Галлия»; «Германия подразумевается под [именем] кельтов»; «Германия некогда называлась также именами Скифии и Сарматии») (Irenicus 1518, VIb-VIIIb).

Некоторые сведения об «иллирийском» языке и образцы текстов, процитированные в «Митридате», Гесснер также мог получить от своих знакомых. Так, в справочнике прямо сообщается, что список славянских народов был частично взят из «упомянутых выше» книг, а частично – из письма Зигмунда Геления[375]. В «Liber amicorum» оставили записи более десятка жителей Польши (№ 42: Иоганн Яске из Гданьска, № 90 и 204: Матерн Экцилий и Авраам Енквиц из Вроцлава, № 162 и 224: Христофор Фретий и Станислав Завадски из Кракова и т. д.); также в ней записаны Федор Скумин-Тышкевич (№ 145), «русский» («ruthenus»), православного исповедания (впоследствии воевода новогрудский), Павел Скалич из Загреба (№ 105) и несколько жителей Богемии (№ 18, 159)[376].