100 великих криминальных драм XIX века - Марианна Юрьевна Сорвина Страница 21

Амбициозного и заносчивого Никиту Панина пытался приблизить Александр I, но и с этим императором Панин не сошелся. Всю оставшуюся жизнь он прожил у себя в Дугине, предаваясь любимому увлечению – оккультизму.

Николай Депрерадович, напротив, все свои регалии начал получать сразу после убийства Павла. Он дослужился до генерала кавалерии, командовал под Аустерлицем. Прожил долго, но совсем оглох.

Леонтий Беннигсен впоследствии возглавил штаб Кутузова и принял участие в Бородинском сражении. В момент убийства его в спальне императора не было, но о своем участии в заговоре он охотно рассказывал гостям.

Петр Волконский, в дальнейшем русский военный и придворный деятель, генерал-фельдмаршал, министр императорского двора и уделов, владелец усадьбы Суханово, прожил после убийства Павла еще полвека.

Николай Бороздин, впоследствии русский генерал от кавалерии, генерал-адъютант, скончался в 1830 году от водянки.

Павел Голенищев-Кутузов в дальнейшем стал русским боевым генералом, участником войны 1812 года и Заграничного похода, санкт-петербургским военным генерал-губернатором.

Граф Семен Воронцов стал русским дипломатом, послом в Великобритании и убежденным англоманом. Он прожил в Лондоне почти 50 лет.

Барон Ганс Эренфрид фон Дибич стал генерал-майором русской службы, директором Первого кадетского корпуса, автором трудов по военному делу на немецком языке.

Старшему и младшему братьям Зубовым не так повезло. Николай пережил императора Павла ненадолго – в 1805 году его хватил удар. Валериан умер еще раньше старшего брата – через два с половиной года после убийства Павла.

Не повезло и Владимиру Яшвилю. Он после убийства был уволен в отставку. Дело в том, что откуда ни возьмись появилось письмо, якобы написанное темпераментным князем и адресованное Александру I, в котором Яшвиль умолял его простить и признавался, что идет на преступление ради Отечества: «Прощайте, государь! Пред государем я спаситель Отечества, пред сыном – убийца отца».

Было оно отправлено или нет, неизвестно. И было ли прочитано? Яшвиль оказался в опале после этого письма.

В начале войны почти забытый всеми полковник просился на фронт, и его взяли. Но, когда об этом стало известно Александру, он повелел немедленно отослать Яшвиля, что и было сделано. Яшвиль умер в победном 1815 году, очевидно, не в самом победительном состоянии духа. Ему было чуть более пятидесяти, и он чувствовал себя никому не нужным. Вот ведь как бывает: на заре века человек берет на себя грех убийства, сам готовится к смерти, пишет экзальтированное письмо, а потом, уже однажды похоронив себя ради Отечества, вновь рвется в бой и обижается, что его не берут, что о нем забыли.

Кому-то повезло больше, кому-то меньше, но никто из них не был осужден. А от самого заговора и убийства осталось странное впечатление – по сути, никакого впечатления. Ну, заговор. Ну и что?

Запомнилось только, как в конце 1830-х годов молодые учащиеся военно-инженерного корпуса, расположившегося в печально знаменитом Михайловском замке, по ночам со свечками караулили в коридорах: там, по слухам, бродил призрак убиенного императора. Из-под лестницы за однокашниками наблюдал юный Федор Достоевский. Мог бы даже психологический детектив написать, но в то время его такие сюжеты не привлекали, а позднее как-то забылось.

Между двумя державами

Через тридцать лет после убийства русского императора было совершено покушение на президента Греции, причем человек этот тоже был для России не чужой. Иоанну Каподистрии предстояло пройти долгий и непростой путь от врача в русском госпитале острова Корфу до президента Греции. И все-таки в самый длительный и плодотворный период своей жизни граф Каподистрия был русским дипломатом.

До того, как стать правителем родной страны, он успел послужить России и стал для нашей страны своего рода талисманом – символом удачной дипломатической работы и глубокой человеческой и профессиональной принципиальности. Им восхищались, с ним стремились работать известные люди страны. Историк-исследователь Б.В. Соколов писал о дипломате и канцлере Российской империи Александре Михайловиче Горчакове, что он уже в лицее мечтал быть дипломатом: «Его идеалом дипломата стал Иоанн Антонович Каподистрия – статс-секретарь и управляющий российским МИД, а впоследствии – президент Греции. Горчаков считал, что его кумир обладал прямым характером и органическим отвращением к интригам, и выражал желание служить под его началом. Он окончил лицей в 1817 году с золотой медалью за «примерное благонравие, прилежание и отличные успехи по всем частям наук» и поступил на службу в Министерство иностранных дел в чине титулярного советника. Ему действительно довелось служить под началом Каподистрии, отвечавшего за восточные и греческие дела» (Б.В. Соколов. Сто великих политиков).

На службе в Греции

Решив, что свой долг перед Россией он выполнил, граф Каподистрия устремил все внимание на родную страну, которая остро нуждалась в помощи. Правительство Греции созвало народное собрание в Трезене, и 11 апреля 1827 года было принято решение заключить новый займ в Европе и поручить руководство морскими силами участнику Рошфорского морского сражения лорду Томасу Кокрейну, имевшему опыт руководства морскими силами Чили и Бразилии. Сухопутными войсками должен был руководить Ричард Чёрч. Президентом, или, как сказано в греческих документах, председателем греческого правительства, на семь лет был избран Иоанн Каподистрия. Это назначение свидетельствовало о победе русского влияния в Греции.

Ближайшее будущее показало, что лишь последнее назначение сыграло роль в истории Греции. Английское влияние ослабло уже в том же году. Чёрч вскоре потерпел поражение при Фалероне и утратил власть над Акрополем. Кокрейн оказался замешан в заговоре и физическом устранении греческого военачальника Караискакиса, а также был причастен к поражению при Фалероне. В мае 1828 года он попытался организовать морской поход в египетскую Александрию, но безуспешно. Лорд покинул Грецию в декабре 1828 года и вернулся через восемь месяцев, но ставший правителем страны Каподистрия не принял его и посоветовал снять с себя греческие знаки отличия и больше не возвращаться. Сам Каподистрия вернулся в Грецию только в январе 1828 года и смог противостоять венчанию Леопольда Саксен-Кобургского на царство. Новый правитель страны хотел во