Война, мир и книги - Валерий Валерьевич Фёдоров Страница 20

реформирования, которое нужно было запускать еще в начале 1980-х годов, но которое так и не состоялось ввиду сопротивления самого верхнего эшелона партийной элиты во главе с генсеком. Главное обвинение, которое Павлов выдвигает против Горбачева: он никогда не думал ни о стране, ни об ее экономике, но всегда пекся только о личной власти. Именно Горбачев многократно на протяжении десяти лет (1982–1991) блокировал реформу потребительских цен, без которой не могли быть выправлены социально-экономические пропорции, а точнее, диспропорции, упорно тянувшие экономику страны на дно. Именно Горбачев, пишет Павлов, еще в 1982 г. добился того, чтобы не было реализовано постановление Политбюро о реформе цен, подписанное умирающим Брежневым. И на протяжении всей перестройки Горбачев каждый раз отказывал правительству, предлагавшему наконец решить эту застарелую и все время обострявшуюся проблему. По мнению Павлова, реформа советского экономического механизма была неизбежна: нужно было менять весь механизм экономического управления! Просто «пришли положенные сроки, и под напором объективных требований научно-технического прогресса в СССР неизбежно должны были свершиться роды нового экономического порядка. Исторически Горбачеву выпала лишь роль акушера. Но, увы, он не справился с ней, показал себя… беспомощным политическим „коновалом“». Он раз за разом откладывал и переносил принятие экономических решений, отдавая приоритет политике.

Например, вместо ранее планировавшегося на декабрь 1986 г. пленума ЦК КПСС по экономическим вопросам, где должны были обсуждаться важнейшие преобразования, провел в январе 1987 г. пленум по… политической реформе! А точнее – по проблеме кадров брежневского периода, которые он страстно хотел заменить. И примеров такого стиля-трескучей популистской риторики, прикрывающей узкие политические цели Горбачева, но игнорирующей настоятельную необходимость реальных экономических преобразований, – Павлов приводит немало. Один из подобных сюжетов развернулся вокруг проекта нового Союзного договора, который планировалось подписать в августе 1991 г.

Знаменуя политический компромисс между советским лидером и руководителями десяти республик, согласившихся остаться в составе обновленного Союза, этот проект, по мнению Павлова, кардинально менял экономические правила игры на пространстве СССР и его «без всякой необходимости крушил, раздирал на части». Прогноз автора таков: в случае подписания Союзного договора экономика страны должна была рухнуть в течение ближайших шести месяцев, а за ней последовало бы и государство. И хотя договор так и не был подписан, страна все же распалась-и даже раньше. Такой оказалась плата за амбиции лидера, не подкрепленные компетентностью и волей к необходимым преобразованиям. Вероятно, это закономерный итог «отрицательного отбора», характеризующего путь к власти в позднем СССР: в партийную верхушку попадали не самые талантливые, компетентные или патриотичные, а самые лояльные, изворотливые и угодливые. Неудивительно, что в решающий момент такие «вожди» потеряли страну-и даже не поняли, как это произошло…

Стивен Коткин

Предотвращенный Армагеддон

Распад Советского Союза, 1970-2000

М.: НЛО, 2018

Стивен Коткин – крупный американский историк СССР, профессор Принстонского университета, автор многих интересных книг, почти не переведенных на русский. По взглядам – глобалист-консерватор. Предлагаемая книга написана в 2000 г. и дополнена послесловием в 2008 г.

Предмет книги ясно отражен в названии: это история почти бескровного распада СССР Тема, мягко говоря, не новая, на нее написаны сотни книг. И тем не менее я рекомендую ознакомиться с версией Коткина, поскольку она отличается глубоким реализмом, иммунитетом к идеологическим подходам и глобальным взглядом. Рассмотрим несколько примеров, демонстрирующих подход Коткина.

1. Был ли Горбачев, разваливший СССР предателем или просто неудачником? Коткин считает, что Горбачев был: 1) идеалистом, а не прагматиком, и 2) тактиком, а не стратегом. Как идеалист он сформировался в 1950-х годах, во времена Хрущева, давшего новый импульс социалистическому строительству (вспомним спутник и Гагарина!), а затем – под влиянием идей Пражской весны 1968 г. («социализм с человеческим лицом»). Он действительно хотел освободить социализм от диктатуры, полагал, что свободный советский человек будет работать лучше и эффективнее, чем прежде, и это позволит нам догнать Запад в экономическом соревновании. В этом его отличие от Дэн Сяопина, который со временем признал эффективность капитализма и одобрил рыночные реформы. Все, что делал Горбачев, – только экспериментировал с «рыночным социализмом» (уже провалившимся к этому моменту везде, где его пытались построить, – в Венгрии, Югославии и т. п.).

Как гениальный тактик Горбачев блестяще сумел раздробить, изолировать и обезглавить консерваторов из ЦК КПСС, КГБ и Вооруженных сил СССР. Именно этим объясняется мирный, без боя распад СССР, уберегший человечество он ядерного Армагеддона – представьте себе гражданскую войну в Югославии масштабов СССР, да еще с ядерным оружием! Но он не понял, что тем самым лишил СССР главной скрепляющей силы и предопределил крах и советского социализма, и советской страны. И обрек их на гибель вопреки собственным замыслам.

2. Как объяснить беспрецедентный экономический коллапс России в 1990-е годы? Неэффективность советской плановой экономики в невоенное время была очевидна для всех. Ее отставание от Запада резко усилилось после нефтяного кризиса 1973 г., открывшего эпоху дорогих энергоносителей. Для Запада это стало громадным вызовом, на который со временем был найден адекватный ответ: высокотехнологичная автоматизированная и компьютеризированная технология, капитало– и наукоемкая, но энергетически весьма эффективная. Ценой такого перехода стал коллапс старых индустриальных зон – немецкого Рура, американского Детройта, британского Шеффилда и др. СССР наоборот, заработал огромные деньги благодаря резкому повышению цен на нефть, и эти деньги продлили существование советской экономической модели на 15 лет.

Однако, когда деньги кончились (в 1986 г. цены резко упали), мы остались при устаревшей экономике индустриального типа, с технологиями середины XX века. Гигантские заводы использовали огромное количество сырья и энергии и производили массовый, неспецифицированный и негибкий продукт, не удовлетворяющий современным потребностям и абсолютно неконкурентоспособный на мировом рынке.

Как только упал железный занавес и в СССР хлынули товары со всего мира, эти заводы превратились в свалку индустриального хлама, закрыть который было дешевле, чем поддерживать или модернизировать. Приватизация неэффективных заводов позволила их новым владельцам урвать свой кусок от их остаточного потенциала, но не создала сама по себе нового технологического уклада. Исключением стали только сырьедобывающие предприятия, продукция которых шла на мировой рынок: вся остальная советская экономика приказала долго жить. Это должно было произойти 15 годами раньше.

3. Был ли СССР обречен или его можно было спасти? Коткин напоминает, что в своем реформаторском порыве Горбачев сосредоточился на том, чтобы ослабить консервативные силы в советском руководстве. Ради этого он в 1989 г. создал и занял пост президента СССР, отобрал руководящие функции у КПСС, вернув их Советам народных депутатов.

Парадокс в том, что в отсутствие той идеологической и организационной скрепляющей силы, которой была КПСС для Советского государства, власть стала работать, как этого и требовала (никогда на деле не