Веретено Бабы Яги. Большуха над ведьмами, святочные гадания, ритуальные побои и женская инициация в русских сказках - Олеся Константиновна Яжук Страница 20

Суточный цикл

По пути к Бабе Яге Василиса встречает в темном лесу трех загадочных всадников. В сказке они прежде всего дают представление о суточном цикле: восходе солнца, наступлении дня и ночи. Олицетворяя сами по себе «день ясный», «солнце красное» и «ночь темную», они все подчинены Великой Матери – природе. Именно поэтому ее жрица Баба Яга называет их своими слугами, а черный всадник пропадает из поля зрения Василисы как раз перед воротами лесной избушки.

Однако эта трактовка не единственная. Вероятнее всего, эти всадники также символизируют правила о том, что можно и чего нельзя делать в определенное время. И эти правила наверняка касаются магии, направленной на личное и семейное благополучие: все-таки Василиса шла к Бабе Яге, чтобы пройти посвящение и получить знания, необходимые для взрослой жизни.

Дело в том, что каждое время суток связывалось со своим типом магии. Заговоры на здоровье наговаривали на восходе и на закате, определенные сакральные действия совершались в полнолуние, новолуние, безлунные ночи, на восходе и на закате.

Кстати, в дохристианскую эпоху женщина, использующая заговоры во благо дома, не считалась ведьмой: к этому средству прибегали все. Отголоски этой традиции дошли буквально до недавнего времени. Некоторые бабушки могут как бы в шутку назвать младенца «плохим», чтобы его не сглазили, «плюнуть» на ячмень на глазу, пошептать, чтобы ребенка не мучили «криксы и плаксы», научить внучек гадать на жениха.

Криксами, плаксами или ночницами у всех славян назывались демоны, которые являлись маленьким детям по ночам, пугали и щипали их, тянули за волосы и не давали им спать. Считалось, что именно под воздействием этих сущностей дети истошно плакали ночами и никак не могли успокоиться. По сербским поверьям, ночницы являются в образе безобразных старух, у хорватов они выглядели как женщины с когтями на руках, поляки сравнивали их облик с летучими мышами, а белорусы – с большим мохнатым червем. Под Костромой детей пугали криксами, уверяя, что те могут забрать ребенка, если он будет слишком много плакать. В Полесье ночниц прогоняли с помощью омовения ребенка и ритуального диалога между матерью и другой женщиной, который велся через окно, печь или через порог. У болгар считалось, что нужно отгонять ночницу от ребенка, даже если он не плачет, иначе она встанет у изголовья его люльки или кроватки, поцелует его, после он начнет тосковать по ней, звать ее и постоянно плакать по ночам[108].

Крестьянка у колыбели. Картина Василия Максимова.

Finnish National Gallery / Marko Mäkinen

Избавлялись от крикс, плакс и ночниц с помощью заговоров («Криксы, криксы, дарую я вас хлебом-солью… даруйця мойго дзицяци (даруйте моего дитятю. – О. Я.) добрым здоровьем и сном»[109]) и даров – хлеба или вареного зерна, которые относили к болоту, чтобы выманить демона из дома и оставить его в необжитом людьми пространстве[110]. Целую серию заговоров против ночниц можно найти в книге «Полесские заговоры (в записях 1970–1990-х гг.)». Среди них такой (№ 100, с. 77):

На горе стоят три чернокнижника (мифологические персонажи, ведуны. – О. Я.),

Они не умеют ни читать, ни писать,

Только умеют моей Кате ночницы уговорать (заговаривать. – О. Я.)[111].

Текст записан по-русски[112].

Служение

Баба Яга не сразу дает Василисе тот огонь, о котором она просит: «…поживи ты наперед да поработай у меня». Так девушка начинает свое служение Великой Матери у Бабы Яги. Нечто подобное встречается в сказках, где мальчика отдают колдуну, черту, Чуду-юду или лешему, но нигде за «хитрую науку», то есть колдовство, их не приводили в избушку на курьих ножках. Для юношей не предусмотрено было обучение у Бабы Яги, оно осталось исключительно в женских сказках и распространялось только на женщин.

Василисино служение оказывается непростым: оно не ограничивается приготовлением пищи, хотя у хозяйки ритуального дома отменный аппетит, или уборкой кровати, как в сказке «Госпожа Метелица». Есть в нем и невыполнимые задания, характерные для специализированного посвящения: взять четверть пшеницы и отделить ее от чернушки или по зернышку очистить мак от земли.

Внушительны и объемы работы. В начале XVII века хлебная четверть составляла 80 килограммов, во второй половине того же столетия – уже 136, а к XVIII веку уменьшилась до примерно 120 килограммов. Мы не знаем, какую четверть имела в виду Баба Яга, но это в любом случае много.

Невыполнимое задание для девушки фигурирует и в современных литературных и сценарных работах, когда описывается аналог женской инициации. В качестве примера можно привести всемирно известные книгу и фильм «Дьявол носит Prada»[113], когда главная героиня находит еще не опубликованный перевод книги, выполняя задание-прихоть своей начальницы.

В этой части сказки о Василисе Прекрасной сохранились отголоски древнего мифа о плодородии земли и его растительная символика. Известно, что богиню злаков Деметру (Цереру) древние греки и римляне представляли в венке из колосьев, переплетенных маковыми цветами. Ее дочь Персефона (Прозерпина) изображалась с маками в руках: они символизировали погружение земли в сон на ту часть года, что богиня проводит в царстве Аида (Плутона). Именно их она собирала, когда ее похитил владыка подземного царства.

Сложно сказать, какую чернушку имела в виду Баба Яга, давая первое задание Василисе. Трава под названием чернушка полевая (лат. Nigella arvensis) не слишком часто встречается в посевах на территории России. Она более распространена в Северной Африке и Азии. Упоминаний о ней нет и в фольклоре: ни в песнях, ни в загадках, ни в других сказках. Можно предположить, что речь шла о спорынье – грибке, который паразитировал на злаках и выглядел как черные рожки на колосе.

Церера и Прозерпина. Гравюра Пьера Тетара ван Эльвена.

The Rijksmuseum

В годы с холодной зимой и дождливой весной спорынья часто нападала на злаковые культуры, особенно от нее страдали рожь, ячмень и пшеница. Использовать для приготовления пищи муку из пораженных зерен было опасно: у человека, съевшего такой хлеб, наблюдались судороги, спазмы, некроз, вспышки агрессии и общее болезненное состояние. Отравление чернушкой (эрготизм) называли еще огненной чумой, святым огнем, злыми корчами или огнем святого Антония, так как зараженному человеку казалось, что его кожа горит, а отмершие пальцы рук или ног напоминали по цвету уголья. В Средние века от нее вымирали целые деревни.

И хотя практически отделить спорынью от злаков было невозможно, крестьянская традиция все равно налагала на это запрет. Писатель и исследователь старообрядчества Павел Мельников-Печерский писал: «И мало ль чего не судачили по скитам про елфимовскую знахарку… И молоко-то она из чужих коров выдаивает, и спорынью-то из хлеба выкатывает…»[114]

Больные эрготизмом у ворот аббатства Святого Антония, мощи которого, как считалось, исцеляли болезнь. Картина Эрнеста Борда.

Wellcome Collection

Крестьяне ничего не знали о вреде спорыньи, и ее наличие в зерне, опять же по незнанию, считалось добрым знаком и прибавлением к урожаю. Кроме того, давно было замечено, что спорынья в муке хорошо поднимает тесто, следовательно, испеченного хлеба в итоге становится больше, и им можно накормить многочисленную семью. Спорынья, как это ни странно для современного человека, считалась важной частью урожая и крестьянского достатка, что отразилось в колядках и масленичных песнях:

Дай тебе Господь

На поле – прирост,

На гумне – примолот,

На столе – гущина,

В закромах – спорынья…[115]

В словаре Владимира Даля поговорки, связанные с этим словом, повествуют об удаче, успехе, который дороже любого богатства. Вероятно, в крестьянской среде большой удачей воспринимался прирост теста и хлеба от чернушки, а ведь ее не пахали, не сеяли, не тратили на нее своих сил. В контексте сказки, вероятно, Василиса так добывала свою удачу, проходя невыполнимое испытание на послушание, что также практиковалось во время инициации.

Отделяя пшеницу от чернушки, Василиса занята делом, характерным лишь для знахарок и ведьм. В Европе, где связывали антонов огонь и спорынью, существовало устойчивое поверье, что чернушку на посевы насылают ведьмы. Древним грекам и римлянам