100 великих криминальных драм XIX века - Марианна Юрьевна Сорвина Страница 16

Его новаторские предложения помогли ему стать полковником, а практичный характер и математический ум сделали его генералом после успешной обороны Майнца в 1793 году. Когда Майнц все же сдали, Клебер попал под суд, но разумное поведение и логика позволили ему доказать свою невиновность, и эта неприятная история никак не отразилась на его жизни и карьере. Вместе со своим гарнизоном он отправился в Вандею.

Генеральская жизнь

Надо все же заметить, что генеральская жизнь и в особенности генеральская совесть – это не пирог с повидлом. Интересно было бы представить, с чем несостоявшийся архитектор впоследствии предстал перед Всевышним. А что, если Всевышний спросит его: «А где твой майор Шеварден? Где твои «300 спартанцев»?»

Генералу ведь приходилось в буквальном смысле посылать людей на смерть. Одно дело – если ты сам тоже жертвуешь собой, но совсем другое – если они погибают за тебя, а ты и усом не ведешь. Впрочем, Клебер все-таки переживал и винил себя в гибели отправленных им на верную смерть трехсот воинов.

Произошла эта трагедия потому, что вандейский генерал Шаретт и его сограждане хитро опередили генерала. Шаретт воспользовался тем, что войско Клебера расслабилось и пьянствовало на банкете. В тот момент ничего не стоило разгромить Клебера. И тот понял, что ему грозит потеря армии. Чтобы сохранить большую часть войска, он приказал батальонному командиру майору Шевардену взять 300 гренадеров и бороться с неприятелем до последней капли крови. Так и сказал: «Тебя изрубят в куски, но ты спасешь своих товарищей!» В живых никого из смельчаков не осталось.

Клебер с армией избежали смерти. Генерал писал в рапорте: «Я сожалею об отважном Шевардене, командире батальона егерей Соны и Луары, прикрывавшем отступление; о Рифле, друге Мерлена, который добровольно последовал за ним. В числе раненых оказались Гуа, глава третьего батальона Ньевр; храбрый Патри, командир батальона егерей из Касселя; Лоран, командир легкой артиллерией; Метивье, прикрепленный к штабу, и большое количество других превосходных офицеров».

Сам Клебер тоже был ранен. Он считал свою рану незначительной, но передал командование успешному генералу Канкло. Через несколько дней уже Канкло составлял рапорт для военного министра: «Мятежники были сдержаны и отброшены на полтора лье от Гетинье Обером-Дюбайе. Армия располагается биваком перед городом, авангард – впереди на своем посту, горящий желанием загладить свое поражение и возвратить свою артиллерию. Потери врага очень значительные, наши – меньше; у нас много раненых, в том числе генерал Клебер».

Уже из нашего времени задумываешься: а стоило жертвовать таким количеством людей ради каких-то мифических побед, о которых сегодня никто уже и не помнит? Вот если бы Клебер, подобно своему учителю, проектировал арки… Арки материальны, они остаются в истории как памятники искусства. Только Клебер выбрал иной путь и никогда больше с него не сворачивал.

Бегство в Египет

В буквальном смысле это не было бегством, скорее – желанием, получив новую должность, убраться подальше от Парижа и его интриг. Директория переживала не лучшие времена. Вернувшись в Париж в начале 1794 года, генерал Клебер принял дивизию Северной армии, а потом участвовал в осаде Маастрихта и взял крепость. Но была в его жизни и другая сторона – темная, полная недругов и фискалов. Когда генерал участвовал в сражениях, все было просто и понятно. Но стоило ему приехать в столицу и попасть в высокие кабинеты, как начинались неприятности. Не умел Клебер быть светским человеком и царедворцем. Он всегда рубил правду-матку, был слишком откровенен, и большинству это не нравилось. Генерал отказался быть членом Законодательного собрания и резко высказывался по поводу методов управления в государстве. Он нажил много врагов и был даже рад, когда Бонапарт предложил ему отправиться в поход в Египет. В послании своему могущественному покровителю Клебер писал: «Я решился, генерал, следовать за вами повсюду; последую за вами и во Францию; я не хочу никому более повиноваться, как вам одному».

Бонапарта пытались поссорить с Клебером, но храбрость и ум генерала вызывали такое восхищение у будущего императора Франции, что он вскоре назначил Клебера главнокомандующим в Египте.

Во всей этой египетской истории удивляет наивность боевого генерала, который был в то время уже не мальчиком.

Интриги Тальена

Вначале участвовавший в Египетском походе журналист, революционер, один из вождей заговора против Робеспьера Жан Тальен пытался поссорить Бонапарта с Клебером и наговаривал на генерала, а потом, после отъезда Бонапарта, внушал уже самому Клеберу, что Бонапарт просто решил бросить его в Египте безо всякой помощи. И Клебер этому верил, хоть и догадывался, что за личность Тальен. Этот нечистый на руку политикан был известным мастером интриги. Отправляя раненых в Европу, он через них распространял порочащие сведения о Клебере, не гнушался даже контактами с противником, чтобы очернить генерала, подставить его. Тальен любил дружить «против кого-то» – это была его природная тактика. Сын неимущего управляющего у маркиза де Берси, этакий французский «Молчалин», Тальен получил приличное образование только благодаря хозяину его отца, и это приучило его к мысли, что люди слабы и сентиментальны, нужно только умело ими манипулировать. Он легко избавлялся от друзей и близких, а его личность можно охарактеризовать исторически известной запиской, посланной из тюрьмы его будущей женой Терезой: «Я умираю оттого, что принадлежу трусу». Став через полгода его женой, она вскоре бросила его, убедившись, что живет с ничтожеством.

Тальен считал: чтобы свалить соперника, можно даже временно пойти на союз с неприятелем. Предательство? Ничуть! Это ведь для дела. Так он вступил в переговоры с командором Сиднеем Смитом.

Клебер хотел переправить всех французов в Европу, но против этого выступал Смит, составивший письмо, в котором предлагал им сдаться в плен. Это письмо по приказу взбешенного Клебера было расклеено на всех улицах Каира с предложением выступить против такого наглого врага.

Неумелый правитель