Ядовитая связь - Ана К. Блэклейс Страница 8

Он смотрит на меня так, словно мое место — здесь, на коленях перед ним. Мои пальцы неловко возятся с его ширинкой, а ладони скользят по впечатляющему бугру под тканью.

Татуировка красных глаз на его шее сверкает, будто сверлит мою маску, пока его внутренний зверь и моя внешняя соблазнительница сгущают воздух вокруг нас до точки кипения.

Я расстегиваю его ремень и вытягиваю из петель, но он ловит его в руке, прежде чем я успеваю бросить его на пол. Я закусываю нижнюю губу, вспоминая, что случилось в последний раз, когда он сложил ремень вдвое и держал его без движения, как и сейчас. Ждет.

Я зацепляюсь пальцами за его брюки, но он хлестает ремнем по моим рукам. Я вздрагиваю от жгучего удара кожи по коже.

— Нет, — рычит он в микрофон, чтобы все слышали.

Он не собирается позволить кому-либо идеально разглядеть, что происходит между нами, и его рост над моей фигурой в клетке делает это почти невозможным даже для тех, кто сидит наверху. Но он явно хочет, чтобы все знали, что здесь происходит.

— Просто достань мой член и засунь его в рот.

Сопротивляться ему мне даже не хочется, так что я делаю то, что мне сказано.

Его стояк, наконец, вырывается на свободу. Большой, толстый, с выступающими венами, а широкой набухшей головкой, он словно кричит о жажде.

Я облизываю губы, переполненная извращенной нуждой. Он выбросит меня, как кусок дерьма, после этого, но я сделаю так, чтобы он запомнил этот оргазм на всю жизнь.

Я беру его в рот, погружая как можно глубже.

Его просто невозможно взять полностью с самого начала. Он слишком большой, слишком толстый и слишком злой. Челюсть начинает ныть от напряжения, чем глубже я его заглатываю.

Я не упускаю дрожь, пробежавшую по его телу. Как его великолепное тело становится напряженным, как струна.

Я тянусь, чтобы вцепиться в его рубашку, но он снова хлещет меня ремнем по запястьям. Звук моего сдавленного стона теряется в его члене.

— Трогать тебе нельзя. Твоя задача — только сосать, — его член дергается у меня во рту, а он толкается бедрами вперед. — Хотя...

Он хватается за мои волосы той же рукой, в которой держит ремень, и вытаскивает свой член из моего рта только затем, чтобы шлепнуть им меня по лицу. Я тяжело дышу, извиваясь от собственного возбуждения.

— Лижи мои яйца, — командует он, но не ждет, пока я выполню его приказ.

В следующую секунду его яйца оказываются на моем лице. Он резко дергает за мои волосы, удерживая меня на месте, и трет свои яйца о влажную нижнюю часть моего лица.

Он издает низкое рычание, вталкивая свой твердый член глубоко в мое горло, пока я не начинаю давиться. Затем он выдергивает его, чередуя: яйца, член, яйца, член.

Он получает максимум удовольствия, заставляя меня задыхаться и давиться, наслаждаясь слезами, наполняющими мои глаза.

Я решаю просто позволить ему использовать меня так, как он захочет, без какого-либо сопротивления, что только подстегивает его еще больше.

Он трахает меня глубоко в горло, обезумевший от похоти и презрения. Это видно по морщинкам на его лице, по сверкающим зеленым глазам, когда он толкается все сильнее и сильнее, проходя сквозь мой рвотный рефлекс. Его зубы сжимаются, как у прекрасного зверя, который кончает мне в рот, рыча и напрягаясь.

— Не смей, блядь, глотать, — командует он, пока его сперма заполняет мой рот.

Его рубашка теперь прилипла к контурам его брутальных мышц, которые напрягаются, пока он изо всех сил старается не издавать никаких звуков удовольствия. Чтобы не дать мне ни капли удовлетворения.

Но я слишком хорошо знаю, как сильно он только что кончил ради меня. Я слишком хорошо знаю, как его тело реагирует на удовольствие, и трахнуть шлюху в рот в мужском ночном клубе выбило его из колеи, как бы сильно он ни ненавидел это.

Может, он чувствует себя преданным, увидев меня танцующей в клетке, но у него с самого начала были грязные, извращенные фантазии со мной. Именно поэтому он заключил со мной контракт пару месяцев назад, превратив меня в свою личную "служанку удовольствий". Свою собственную секс-работницу, если называть вещи своими именами.

Интересно, что теперь будет с этим контрактом, когда он узнал мой самый темный секрет?

Он хватает мою челюсть своей большой, покрытой шрамами рукой и поворачивает мое лицо к внешней стороне клетки. Когда он снова говорит, его голос раздается через микрофон, чтобы все могли услышать:

— Открой рот и покажи им.

Я даже не пытаюсь сопротивляться, мое тело обмякло. Я делаю то, что сказано, и мужики вокруг начинают стонать, пока охранники Джакса освобождают обзор, чтобы все могли видеть, как его сперма начинает вытекать у меня изо рта.

Я пытаюсь закрыть рот, но Джакс дергает меня за волосы.

— Даже не вздумай. Покажи им. Покажи им, какая ты шлюха ради меня и только для меня.

Он отпускает мои волосы только затем, чтобы застегнуть брюки и опуститься на одно колено, чтобы прошептать мне на ухо... и засунуть руку мне в трусики.

— Ага, как я и думал, — мрачно мурлычет он, когда его толстые пальцы скользят по моей влажности. — Мокрая, как чертовка. Видимо, тебе нравится, когда мужик кончает тебе в рот, пока ты стоишь на коленях в клетке.

Я что-то мычу — это сложно назвать протестом, — но его сперма почти выливается из моего рта, и он сверкает на меня взглядом.

Я замираю. Этот зрительный контакт горячий, как раскаленное железо, пронзающее мои глаза. В его взгляде смешаны наслаждение и презрение, но также обещание.

Я понятия не имею, где я сейчас стою с Джаксом Воном, но одно ясно — он не закончил со мной. И он не отпустит меня после этого, как не отпустил в тот первый раз, когда увидел меня на коленях в холле его башни.

— Кажется, я, действительно, тебя не знаю, — говорит он, его пальцы медленно проникают внутрь.

Он находит меня настолько мокрой, что сразу засовывает два пальца, или, может быть, делает это специально, чтобы добавить боли к удовольствию. Скорее всего, именно поэтому: когда я всхлипываю и выгибаюсь в ответ на его прикосновение, он вытаскивает пальцы только для того, чтобы вогнать внутрь уже три.

Я пытаюсь податься вперед, чтобы уменьшить давление, но он бросает свой кожаный ремень рядом с микрофоном и снова хватается за мои волосы.

— Держи рот открытым, — приказывает он,